Трижды пестрый кот мяукнул. Алан Брэдли

смогла только молча кивнуть.

      Что за кретин отослал письмо Антигоны обратно? Может быть, мне приходила и другая почта, которую тоже возвращали? Может, поэтому за все время моего заключения в Канаде я получила только одно письмо от Доггера?

      Должно быть, мои мысли отразились на моем лице.

      – Ну ладно, – сказал инспектор. – В любом случае, добро пожаловать домой.

      Вот так чаще всего происходит наше общение с инспектором Хьюиттом. Оставляет ощущение легкой неудовлетворенности.

      Секунду спустя он ушел, и я осталась наедине со своим мыслями.

      Как обычно.

      Я покричала Синтии, которая, судя по голосу, была где-то на чердаке.

      – Синтия, спасибо! Я поеду домой!

      – Я сейчас спущусь, – издалека донесся ее ответ.

      – Не утруждайтесь! – ответила я. – Мне надо торопиться в больницу.

      Не успела она сказать и слово, как я вышла из дома, вскочила на «Глэдис» и умчалась.

      Даже вблизи, когда я повернула к воротам Малфорда и покатила по каштановой аллее, Букшоу казался удивительно тихим, словно покинутым.

      Хотя это не самое людное место в Бишоп-Лейси, здесь все время кто-то мелькает, будь то миссис Мюллет, почтальон, фургон, доставляющий покупки, или такси.

      Сейчас тут было на удивление спокойно и безлюдно. На гравиевой дорожке не было видно такси, хотя нам вот-вот надо уезжать в больницу Хинли.

      Я припарковала «Глэдис» и открыла парадную дверь.

      Тишина. Я склонила голову и воспользовалась своим сверхъестественно чутким слухом – эту способность, порой причиняющую мне беспокойство, я унаследовала от моей покойной матери Харриет.

      Ни звука. Абсолютная тишина в доме.

      Я вышла – на самом деле прокралась на цыпочках – в центр вестибюля и снова прислушалась.

      – АААА-А-ААААА-А-ААААА-А-АААА-ААА!

      Такое ощущение, что этот душераздирающий вопль доносится со всех направлений одновременно.

      Мне на плечи рухнуло что-то тяжелое, и я грохнулась на пол.

      – Поймала! – завопила Ундина. – Я Тарзан, повелитель обезьян, а ты – вторгшийся в мои владения бородавочник!

      Я перекатилась на спину и уставилась на длинную тяжелую веревку, лениво качающуюся взад-вперед по вестибюлю. Кажется, она закреплена где-то высоко наверху, на лестнице.

      – Что ты делаешь? – сердито спросила я. – Я могла серьезно пострадать. Ты могла сломать мне позвоночник! Зачем ты привязала эту веревку? Я все расскажу.

      Слабая угроза, и я думаю, Ундина это поняла. Пока отец лежит в больнице, жаловаться на нее некому.

      – Расскажу Доггеру, – добавила я.

      – Ха! – был ее ответ. – Доггер все знает. Он помогал мне привязать ее.

      Я дернулась, словно меня ударили в лицо.

      Доггер? Привязал веревку, чтобы Ундина могла играть в свои дурацкие игры?

      Мой мозг отказался размышлять над этим. Это такая же чушь, как если бы фермер пытался завести трактор, пихая сено в бак с бензином.

      – Я тебе не верю, – заявила я.

      – Это