Мария Башкирцева. Дневник. Мария Башкирцева

желанию?

      Ах да, у меня есть Новый Завет, прочтем… Не находя святой книги, я читаю Дюма. Это далеко не одно и то же!

      Тетя возвратилась в четыре часа, а через двадцать пять минут я очень ловко возбудила в ней желание посмотреть церковь Santa Maria Maggiore. Теперь уже половина пятого. Я глупо сделала; нужно было услать ее в пять часов, а то боюсь, как бы она все-таки не пришла слишком рано.

      Когда доложили о приходе графа А., я была еще одна, потому что тете пришла мысль осмотреть Пантеон, кроме Santa Maria Maggiore. Сердце мое стучало так сильно, что я боялась, как бы этого не было слышно, как говорят в романах.

      Он сел подле меня и хотел взять мою руку, которую я тотчас же высвободила.

      Тогда он сказал мне, что любит меня. Я отвечала вежливой улыбкой.

      – Тетя сейчас возвратится, – сказала я, – будьте терпеливы.

      – Мне столько надо вам сказать!

      – Правда?

      – Но ваша тетя сейчас возвратится!

      – Ну, так поторопитесь.

      – Это серьезные вещи.

      – Посмотрим.

      – Во-первых, вы дурно сделали, что писали обо мне все эти вещи.

      – Нечего говорить об этом. Я вас предупреждаю, я очень нервна, так что вы лучше сделаете, если будете говорить попроще или уж лучше совсем не говорите.

      – Послушайте, я говорил с матерью, а мать сказала отцу.

      – Ну, и что же?

      – Я хорошо сделал, не правда ли?

      – Это меня не касается; то, что вы сделали, вы это сделали для себя.

      – Вы меня не любите?

      – Нет.

      – А я люблю вас как безумный.

      – Тем хуже для вас, – говорю я, улыбаясь и оставляя в его руках свои руки.

      – Нет, послушайте, будем говорить серьезно; вы никогда не хотите быть серьезной… Я вас люблю! Я говорил с матерью. Будьте моей женой, – говорил он.

      «Наконец-то!» – воскликнула я внутренне, но я ничего не ответила ему.

      – Ну, что же? – спросил он.

      – Хорошо, – ответила я, улыбаясь.

      – Знаете, – сказал он, ободрившись, – надо будет кого-нибудь посвятить во все это.

      – Как?

      – Да, я сам не могу устроить все это, нужно, чтобы кто-нибудь взял это на себя, какой-нибудь человек – почтенный, серьезный, который поговорил бы об этом с отцом – словом, устроил бы все это. Кто бы например?

      – Висконти, – говорю я, смеясь.

      – Да, – отвечает он совершенно серьезно. – Я и сам думал о Висконти, это именно такой человек, какой нужен. Он так стар, что только и пригоден для роли Меркурия… Только, – сказал он, – я не богат, вовсе не богат. О, я согласился бы быть горбатым, чтобы только обладать миллионами.

      – Вы этим ничего не выиграли бы в моих глазах.

      – О! О! О!

      – Мне кажется, что это, наконец, обидно, – говорю я, поднимаясь с места.

      – Да нет, я не говорю о вас, вы – вы исключение.

      – Ну, так и не говорите мне о деньгах.

      – Боже мой! Какая вы, право… Никогда нельзя понять, чего хотите… Согласитесь, согласитесь быть моей женой.

      Он хотел поцеловать мою руку, но я подставила