Мария Башкирцева. Дневник. Мария Башкирцева

глаз теряется в моих серых глазах. Я говорю ему без всякого смеха.

      – Сделайте гримасу.

      И он смеется, а я делаю вид, что недовольна.

      – Значит, вы меня не любите?

      – Нет.

      – Я не должен надеяться?

      – Боже мой! Да, всегда можно надеяться; надежда – в натуре человека, но что до меня, вы ничего от меня не добьетесь.

      И так как я говорю это смеясь, он уходит до некоторой степени удовлетворенный.

      27 марта

      Вечером у нас были гости, между прочими и А.

      Опять за роялем… «Я знаю, кто будет иметь у вас успех. Человек, который будет очень терпелив и будет гораздо меньше любить вас. Но вы, вы меня не любите!»

      – Нет, – говорю я еще раз.

      И наши лица были так близко одно от другого, что я удивляюсь, как не произошло «искры».

      – Вот видите! – воскликнул он. – Что тут можно сделать, когда только один любит? Вы холодны, как снег, а я вас люблю. – Вы меня любите?

      – Нет, но это может прийти.

      – Когда?

      – Через шесть месяцев.

      – О! Через шесть месяцев!.. Я вас люблю, я с ума схожу, а вы надо мной смеетесь.

      – Да, действительно! Вы удивительно догадливы. Послушайте, если бы даже я и любила вас, это было бы все-таки чрезвычайно трудно устроить: я слишком молода, и потом еще различие религий.

      – Ну! Я так и знал! Да ведь у меня тоже будут затруднения; вы думаете – нет?.. Вы не можете меня понять, потому что вы меня не любите. А если бы я предложил вам бежать со мной?

      – Что за ужас!

      – Постойте… Я вам этого не предлагаю. Это ужасно, я знаю, когда не любят. Но если бы вы любили меня, это не было бы для вас так ужасно.

      – Не будем больше говорить об этом.

      – Да я и не говорю. Я говорил бы вам об этом, если бы вы меня любили.

      – Я не люблю вас.

      Я не люблю его и в то же время позволяю говорить себе все эти вещи – что за нелепость!

      Я предполагаю, что он говорил об этом своему отцу, но был принят неласково. Я не могу решиться, я не знаю условий, а ни за что в мире не согласилась бы я жить в чужой семье. Довольно мне и моей; что бы это было с чужими? Не правда ли, я полна рассудительности для моего возраста.

      – Я всюду последую за вами, – сказал он как-то раз, прежде.

      – Приезжайте в Ниццу, – сказала я ему сегодня.

      Он молча опустил голову, и это служит для меня лишним подтверждением того, что он говорил со своим отцом.

      Я совершенно ничего не понимаю. Я люблю – и не люблю.

      30 марта

      Сегодня, запершись на ключ одна в своей комнате, я должна обсудить серьезнейшую вещь.

      Вот уже несколько дней в положение мое закралась какая-то фальшь, и почему? Потому что Пьетро просил меня быть его женой, потому что я не отказала ему окончательно, потому что он говорил об этом со своими родителями, потому что с его родителями трудно сговориться об этом и потому что Висконти сказал следующее:

      – Нужно знать, сударыня, где вы хотите выдать дочь свою замуж. – И Висконти