Медаль за отвагу. Том первый. В тени сомнения. Виталий Михайлович Иванов

задержится. Пожарные, закончив сворачить шланги, рассаживались по машинам. Одному из них повезло, и он занял место Брандмейстера в кабине. Остальные уселись вокруг насоса, и автомобили тронулись, один за другим выстраиваясь в колонну.

      Глава 4

      Погода располагала к пешим прогулкам комфортной температурой воздуха, солнце зашло за горизонт, но полностью темно пока не стало. Скудельный ветер приятно дул в лицо, остужая горящие щеки, и гладил листья деревьев парка, который оставался позади Марии и Брандмейстера, идущих по оживленной, плотно застроенной улице, ведущей к кварталу Сохо. Из-за воронки на дороге скопился транспорт, потоки самоходного железа под дирижирование регулировщиков неспешно пробирались по уцелевшей полосе. Однако особо торопливые водители часто давили на клаксоны. Злясь на затор, они высовывались из кабин, желая выяснить, в чем его причины. К беспорядочным автомобильным сигналам добавлялся пронзительный звук свистка, короткие, резкие или растянутые вогласы людей на разный манер. Выкрики тянулись по каньону серых прямоугольных зданий, чьи фасады были частично обложены мешками с землей. Все это уже сливалось с темнотой. Город погружался во мрак.

      – Мистер Хаджест пришел в сознание? – с тревогой спросила Мария.

      Брандмейстер отрицательно помотал головой.

      – Отравление у него тяжелое, но медики утверждают, что он поправится.

      – Лишь бы оно так и было.

      Мария помрачнела. Девушка не ожидала, что отравление мистера Хаджеста дымом столь серьезное.

      Брандмейстер обнял ее плечи в попытке утешить.

      – С ним все будет в порядке! Он оправится.

      Девушка подняла взгляд в небо и с минуту молчаливо всматривалась в него. Одна за другой начали появляться звезды. Маленькие сверкающие точки окружали узкий рогалик луны. Затем девушка все тем же грустным голосом сказала:

      – Мы уже давно смотрим в небо не для того, чтобы разглядывать звезды. Хоть они и лучше видны.

      Пожарные проходили мимо зенитной пушки на лафете. Ее задранный вверх ствол в сгущающихся сумерках больше походил на собственную тень.

      – Это больше подходит к артиллеристам, нежели к нам, – отмахнулся Брандмейстер.

      Мария посмотрела на шефа: широкое лицо, с глазами непоколибимой уверенности, спокойная твердая речь. Рядом с Финли Мария чувствует себя в безопасности, пусть порой он и теряет самообладание. Для этого нужно еще хорошо постараться, но в такие моменты в словах Брандмейстера появляется брань и грубое поведение по отношению к человеку или обстоятельствам, что спровоцировали такое его поведение. И зачастую сама ситуация требует от Брандмейстера именно жестких действий. Он никогда в своем присутствии не даст другому человеку поддаться отчаянию. А сам он с таким чувством казалось незнаком. И в данный момент совсем не понимал и не разделял волну дурных мыслей, посетивших Марию.

      – У тебя сажа на лице, – с улыбкой констатировал он.

      Мария