Мертвое озеро. Николай Некрасов

зачем?

      – Вы искали меня.

      – Да; а где вы были?

      – В саду.

      – Сад велик! где именно?

      Аня замялась, но вдруг поспешно отвечала:

      – Я рвала ягоды.

      – Сырые-то? ай-ай-ай!

      И Федор Андреич покачал головой, взял Аню за руку и пристально глядел ей в глаза. Она покраснела как мак, потупила глаза, и сердце у ней застучало от страху. Она страшилась, что он видел ее у окна, где был заключен Петруша.

      – Вы любите меня? – протяжно спросил Федор Андреич…

      – Да-с… очень… – не вдруг проговорила Аня.

      Это вызвало недоверчивую улыбку на губы Федора Андреича. Он наставительным голосом сказал, держа ее за руку:

      – Вы уж большая девица: вам не следует вставать до свету, чтоб болтать с глупым мальчишкой, которому надо учиться. Все эти шалости вчера и сегодня нейдут к вам… но бог с ними. Вы, верно, знаете, к кому он изволил писать письмо, а?

      Аню как будто бы жгли на медленном огне. Она обрадовалась бы, если б пол обрушился и поглотил ее, лишь бы не чувствовать прикосновения горячей руки, которая жгла ее, и проницательных сверкающих взглядов Федора Андреича.

      – Что же вы? вы, как и он, молчите?

      – Я ничего не знаю-с! – заплакав, отвечала Аня; ей было страшно.

      – Я ждал этого! – с сердцем сказал Федор Андреич и с силою сжал ее руку, отчего Аня слегка вскрикнула; он оставил ее и стал ходить взад и вперед по террасе.

      Аня плакала.

      – Братец, чай готов, – сказала Настасья Андреевна, появясь в дверях.

      – Прикажите мне сюда подать! – отрывисто отвечал ей брат и продолжал ходить.

      – Извольте принести чашку! – обратясь к Ане, сказала Настасья Андреевна, и когда девушка скрылась, она поспешно продолжала:– Братец, простите Петрушу: он и так довольно наказан.

      – За его упрямство ему еще не то будет! не просите!.. Я его не прощу!.. – отрывисто, сердитым голосом сказал Федор Андреич.

      – Это несправедливо! всё одного наказывать, в то время как другая во сто раз более виновата.

      – Да вы не знаете, что он сделал, и заступаетесь. Он упрямый мальчишка!

      – Всему научился у ней; прежде он не был таким. Я, я никогда не взяла бы в дом такую упрямую девчонку; она его всему научает: он еще дитя, – с горячностью говорила Настасья Андреевна.

      – Хорошо дитя!.. но прошу таких глупостей не говорить в другой раз.

      Аня слышала обвинение себе. Оскорбление, это чувство, доселе ей неизвестное, обхватило ее; она вся задрожала, хотела говорить, но не могла, – хотела плакать, но слезы душили ее; поставив чашку на перилы террасы, она кинулась в сад. Сумерки мешали видеть лицо Ани; однако Федор Андреич вернул ее, заметив, что в саду сыро. Аня ушла в залу и, сев у окна, сжала свою голову руками, облокотись на подоконницу. Она оставалась в этом положении, пока не почувствовала легкого удара по плечу. Старичок стоял возле нее и тихо сказал ей:

      – Что с тобой?.. не слышишь, что Федор Андреич тебя зовет?

      Аня очень удивилась, что чай был убран и зала темна.

      – Иди же читать газету, – с удивлением повторил старичок.

      Внучка