Полтора килограмма соли. Татьяна Леонтьева

друг хороший. Поддерживаешь вот меня…

      – Ты тоже, Тань. Ну скажи, ну какие у меня недостатки?

      Я отвечаю честно. Потому что сам Федька со мной всегда честен. Он мне говорит: «Ты разлучница». Я умоляюще на него гляжу, а он мне: «Ну если это правда, Тань. Ты сама во всем виновата».

      Я говорю:

      – Ты молодец, Федь. Ты работаешь. За здоровье вот взялся. Зубы лечишь… Кредиты выплачивать стал… За квартиру долги гасишь… Недостатков утебя два. Первый – это то, что ты хамишь, когда напьешься.

      Федя действительно хамит. Не зло, а глупо, по принципу «что думаю, то и говорю». Увидев Янку Шинкевич, он воскликнул: «Ой, а я и не знал, что вы такая старая!» Мог бы еще добавить «…и страшная!» – это в его духе.

      – Не, это не считается… – не соглашается Федя. – Ты мне в глобальном смысле!

      – В глобальном – безволие. Это всех нас касается. Все мы знаем, что вредные привычки надо бросать, что на работе надо расти, что надо строить семью…

      И прикусываю язык. Тут, блин, с нормальной ориентацией поди построй ее, эту семью. А каково геям?

      У Феди есть целая картотека каких-то парней, которые ему нравятся. Показывает мне фотографии. Но он им об этом не говорит. Не решается. Всех их он называет Этими. «Этот сегодня звонил». Который из Этих – я догадываюсь по контексту. С одним Этим он даже пытался построить семью, жить вместе и все такое. Но Этот почему-то постоянно уходил в ночь, а потом оказывалось, что он ночевал с другим Этим. Поэтому Федя уже давно приговаривает: «Старый я и страшный. Какая мне семья…»

      – Я, Таньк, решил, как зубы сделаю, денег накоплю – и за границу поеду…

      – Ну конечно! Вместе поедем! В Финляндию. А то что мы, действительно, совсем, что ли…

      – Нормальные мы люди! – И мы чокаемся остатками вина.

      Ну, если через десять лет все-таки вышли на пробежку, то и в Финляндию поедем обязательно. Лет через пяток.

      – Да, и еще тебе минус, – добавляю я. – Хватит братьев воспитывать. Им самим уже впору над тобой шефство брать.

      – Знаешь, Таньк… Если не они, то кому я на хрен нужен?

      – Ну что ты. Появится человек… В клубе где-нибудь встретишь…

      – Ага, встречу!.. Десять лет уже встречаю…У тебя вот хоть Коваленко есть.

      – Есть он, как же… – вздыхаю я.

      Так завершается еженедельный разговор неудачников.

      14:51

      Резиночки для хвоста

      Нет, слава богу, мы не стали жечь книжку и посылать обложку по почте. Девчонки ограничились тем, что разорвали сборник на мелкие клочки и исчиркали фотографию автора – «мерзкого Коваля». Я к книгам относилась с благоговением, а к Ковалю – со скрытым интересом. В котором и сама-то еще себе не могла признаться. Поэтому в акте вандализма участия не принимала.

      Однако приговаривала:

      – Ну вы даете, девчонки! – как бы с восхищением.

      Они, как боксеры на ринге, валтузили бедную книжку, а я сидела, словно на трибуне, подбадривая. На самом деле мне было стыдно, но я малодушно боялась себя обнаружить.

      – У,