Полтора килограмма соли. Татьяна Леонтьева

тут еще и Балабанов. Я вообще не понимала, о чем эти фильмы. Ну зачем все это и к чему. Что хотел сказать автор. Но смотреть мне нравилось. Вот ничего не понимаю, а нравится смотреть – и все. Музыка такая! Хотя иногда там ужасы всякие показывали, хотелось зажмуриться и не видеть. Но я не зажмуривалась.

      И вот Саша носила мне диски, а я через месяц добросовестно докладывала о своих впечатлениях. Саша слушала с горящими глазами.

      Потом между нами завелись книжки. Я что-то приносила ей, она – мне. Если мы приходили раньше всех и ждали начала занятий на лавочке, Саша обычно спрашивала:

      – Ох, Таня, ну что ты новенького прочитала?

      Я доставала из сумки книгу, и у нас завязывался диалог. Но как-то этим все и ограничивалось. Не решалась я пригласить Сашу в гости, тогда еще на Боровую. Я знала, что она живет с родителями в Ольгино в собственном доме. С участком, наверное. Роскошество такое. А тут я со своей коммуналкой. Ну и вот выпьем мы весь чай, съедим все пряники, поговорим о книжках – ясно же, что после этого наступает какой-то другой этап. Надо рассказывать о себе. А что я ей расскажу? Про своего бывшего мужа? Про вредные привычки? Про Коваленко?

      Рядом с Сашей я чувствовала себя какой-то потрепанной жизнью и очень несвежей. Все осложнялось тем, что она младше меня на целых пять лет. Мне даже мерещилось, что я на нее плохо повлияю. Что мама и папа просто запретят ей со мной общаться. Все-таки Саша нормальная, а я не очень.

      Однажды я все-таки решилась. Ну что это такое, в самом деле, что я, совсем что ли, того? Не могу нормального человека в гости пригласить? Поговорим о книжках, черт с ним. Не обязательно рассказывать, что на выходных мы с Лелей ходили в «Грибоедов» и вернулись в пять утра.

      Сперва Саша перебрала всю мою книжную полку, потом мы съели все пряники. Через час постучалась Леля:

      – Можно?

      Я сбегала за третьей кружкой и налила Леле чай.

      Шла какая-то незамысловатая беседа, я уж думала, что вот, все прошло хорошо. Как вдруг Леля брякнула:

      – А помнишь, Танька… – и захохотала, – а помнишь, как на Звездной на тебя раковина свалилась? Ты еще тогда с бодуна была?

      Как не помнить. Я вылезала из ванной, мокрая, с дрожащими руками, оперлась на раковину, а она отвалилась, и так мы вместе в обнимку и рухнули на бетонный пол. Не очень было приятно.

      Я наступила Леле на ногу и перевела взгляд на Сашу:

      – Ну а что, Саш, как у тебя курсовая продвигается?

      Саша охотно стала рассказывать, сама то и дело внимательно поглядывая на Лелю.

      В конце концов мы с Сашей окончательно подружились и стали ездить друг к другу в гости.

      После первого моего к ней визита я вернулась домой и вовсе деморализованная. Выяснилось, что не только Саша нормальная, но и мама у нее нормальная, и даже папа нормальный. Вообще абсолютно нормальная семья. Я такого уже тысячу лет не видела. Папа постоянно шутит, мама постоянно улыбается. Папа сам ремонтирует дом, мастерит авторскую мебель и даже шьет маме платья. Мама угощает нас супом