Теория описавшегося мальчика. Дмитрий Липскеров

когда рассмотрел захваченное ружье. Оно было не такое, как старое, выглядело внушительно и имело какую-то штуку, прикрепленную к стволу.

      – Оптический прицел, – объяснил дед непонимающему Исламу. – Иди посмотри.

      Ислам заглянул в окуляр и увидел чудо. Гора Пхиба придвинулась к нему и стала виднее в три раза лучше. На ней паслась чья-та отара.

      – Чудо, – с восторгом прошептал мальчик.

      Дед забрал винтовку и пообещал, что теперь у них будет вдоволь мяса и жизнь наладится. Тем более карманы убиенного просыпались достаточным количеством патронов.

      Сняв напоследок одежду с мертвеца, они отправились своим путем, забираясь все выше в горы…

      Первое время Ислам ныл, что дорога натирает ему ноги, просил, чтобы дед посадил его вновь на спину, но старик был непреклонен и отвечал, что огненным пердунам на его спине не место…

      Теперь дед не совершал промахов вовсе.

      Щелк! – произнесла винтовка. Щелк! – повторила она.

      У них завелся достаток мяса от охоты и всяких вещичек от подстреленных людей.

      Старик обменивал в кишлаках избытки на муку, соль и другие необходимые вещи. А в последний раз ему удалось выторговать кусок мыла, завернутый в журнальный лист.

      Дед мыл внука под холоднющим ручьем, падающим откуда-то с небес. Намыливал лысую мальчишескую голову, а когда Ислам заорал: «В глаза попало! Щиплет!!!» – велел терпеть:

      – Парень ты или девка!

      Потом дед и себя помыл. Ислам до этого времени никогда не видел его голым. Смотрел на старика и удивлялся.

      – Наверное, ты не мой дед, – сделал вывод.

      – Почему же это?

      – У тебя кожа серая, а у меня розовая. – Дед улыбнулся, полоща в горных струях белую бороду. – У тебя на пузе складки, а у меня оно круглое. Так ты не мой дед?

      – Твой, – успокоил старик внука. – Просто я старый, а ты молодой. У тебя кровь бежит быстрее, вот ты и розовый, а у меня медленно, потому кожа у меня серая. Я твой дед, не сомневайся.

      – А где ты меня взял? – поинтересовался Ислам.

      – Ты родился и стал моим внуком.

      – А ты тоже родился?

      – И я родился.

      – Почему же ты мой дед, а не наоборот?

      – Может, и наоборот, я твой внук, а ты мой дед.

      Произнося эти слова, дед вовсе не шутил. Ислам всегда знал, когда старик шутит над ним.

      – Почему тогда ты меня не уважаешь так, как я тебя уважаю?

      Дед выжал бороду, вышел на сухое место, встал на колени и поклонился в самые ноги Исламу:

      – Уважаю.

      Ислам почему-то заплакал. Слезы потекли из глаз полноводно, как ручьи. Он бросился к деду, обнял старика за шею крепко-крепко и зашептал вдохновенно:

      – Я люблю тебя, дедушка! Ты мой любимый дедушка!

      Дед тоже чуть было не прослезился в ответ, но сдержался. Гладил внука по мокрой голове и приговаривал:

      – И я люблю тебя, Ислам! Очень!

      Так, переполненные любовью, обнимаясь, они простояли несколько минут, стар и млад, но оба были мужчинами, а потому дух победил сердечные чувства, и оба тотчас принялись готовить обед.

      Пока