.

себя. Научись думать.

      – Думать умеют все.

      Дед вытер руки о халат. Посетовал, что вещь старенькая, ткань вытерлась, надо обзавестись приличной обновой, а то в кишлаки пускать не будут.

      – Почти никто думать не умеет. Всем только кажется, что они думают.

      – Что же они делают на самом деле?

      – Люди решают ежесекундные задачи.

      Ислам уже ничего не понимал. Ему было интересно продолжить, но на полный желудок хотелось задремать на солнышке и валяться просто так.

      – Всё, – заявил он. – Не хочу ни о чем думать! Ты всегда говоришь так, чтобы я ничего не понял.

      – Когда-нибудь поймешь, – заверил дед.

      – Когда?

      – Когда-нибудь.

      – Ведь ты же до сих пор не понял!

      – Ты поймешь.

      – Ты старый и мучаешь меня, – обиделся Ислам. Ему захотелось пустить огненную струю, но он испугался стариковского гнева.

      А дед уже спал. Хитрый, он опередил его…

      Ислам думал о самолете и о желании взять дедовскую винтовку и выстрелить в него. Интересно, долетит пуля? Если железная птица упадет, у них с дедом будет много трофеев и они станут баями. Тогда женщины будут им стирать и пищу готовить. Это хорошая жизнь, заключил Ислам. Зачем тогда думать?

      Мальчик заснул. И приснилась ему женщина. Черты лица ее почти невозможно было различить, но Ислам был уверен, что женщина ему улыбается. Во сне мальчику стало очень хорошо, Ислам потянулся к женщине навстречу, руки его почти коснулись ее лица, и он совсем не хотел просыпаться, несмотря на то что откуда-то издалека, из другого мира, до него доносился тревожный шепот деда.

      – Просыпайся! – тряс дед внука за ноги. – Вставай!!!

      Противный дед. Такой сон не дает досмотреть!

      Дед ударил Ислама по щекам.

      Мальчик открыл глаза.

      – Русская идет, русская!

      Ислам никогда не видел деда таким напуганным, а потому сам затрясся, вскочил на ноги и побежал за стариком. Приснившаяся ему женщина растаяла до времени в другом измерении.

      Они бежали изо всех сил.

      Иногда дед останавливался и стрелял из винтовки. В ответ в них тоже стреляли, но если у деда винтовка говорила «щелк», то у догонявших ружья говорили «та-та-та».

      А потом дед стал уставать. Его ноги бежали все медленнее, все больше свинца заливалось в кровь.

      – Беги направо! – крикнул старик Исламу.

      – Нет, деда!

      – Беги!!!

      – Нет, деда!

      – Ты помнишь: если слева есть медведь, то справа его нет!

      – Деда! Как же ты?!!

      – Беги, Ислам!

      И он побежал. Он помчался что есть мочи, перебирая маленькими ножками по камешкам и валунам, подпрыгивал и спрыгивал, повторяя про себя: «Русская, русская!» Он так бежал, так старался, что портки, сшитые дедом, лопнули по швам и стали мешать. Он скинул их на ходу, приговаривая:

      – Справа медведя нет! Медведь слева!

      Он поцарапал свою еще нежную кожу. Кровь сочилась из порезов на животе, и ступни ног поранились острыми камнями…

      Дед ошибся. Наверное, от старости.

      Медведь бывает как с левой стороны, так и с правой.

      Его подхватили