Мои аллюзии. Дарина Грандж

совершает благо, – Дальше зачитываем слова в унисон: я со всей серьёзностью, Остин с самоиронией, – часть силы той, что без числа творит добро, всему желая зла. – Вздыхаю. – В конце концов, человека определяет не сумма денег в банке, а сумма его поступков, – заключает зло. Остин – потрясающий человек-злодей.

      Усаживаемся в машину, устраиваюсь в кресле, и он передаёт мне толстую пачку бумаг, на которых вижу подписи Рейнольда.

      – Это в отеле подпишешь. А вообще научись сначала читать, а потом уже подписывать.

      – У меня хреновый английский.

      – Ага, инстинкт самосохранения тоже, – говорит это повышенным шутливым тоном, но всё же понимаю, именно так он впервые ругает меня.

      Машина трогается с места, увлекаюсь перелистыванием бумаг трясущимися руками. Пальцы не слушаются. Когда поднимаю глаза и смотрю в окно, понимаю, что впервые вижу эти панорамы, улицы. Пугаюсь.

      – А куда мы едем? – Незнакомые высокие здания настораживают.

      – Ой, ты ещё спроси – не маньяк ли я. Самое время, – издевается. И меня отпускает. Смеюсь. С ним не страшно. И по большому счёту без разницы, куда он меня везёт. Начинаю анализировать, почему так доверяю этому человеку, о котором ничего толком не знаю. А то что знаю – это информация из сети, а значит весьма спорная информация. С чего вдруг не ищу в нём подвох? Всё ещё ощущаю его своим…

      Остин, глянув на меня, начинает забавляться.

      – Ты сейчас выглядишь так, словно вычислила, что убийца садовник, но всё ещё ожидаешь подвоха от дворецкого.

      Пока едем дальше, я, как верно подметил крупье, всё ещё пытаюсь понять, с какой стати так спокойно и безоговорочно верю ему. И не могу найти ответ. Просто верю и всё тут.

      – Закинь бумаги в бардачок, – еле слышно проговаривает, притормаживая теперь уже у знакомого здания. Того самого, где я впервые увиделась с ним. На улице моросит дождь. Всё, как в первый день. Не хочу мочить бумаги по старому опыту, так что соглашаюсь с его предложением. Открываю вместилище, и у меня вырывается нервный смешок, когда мне под ноги вываливаются пачки с презервативами. Сдерживаю приступ истерического смеха, захлопываю контракт и презервативы в бардачке. Владелец запасов негодует над моей реакцией.

      Быстро пробегаем от парковки к зданию, Остин легко открывает ту самую тяжеленную дверь, с которой мне каждый раз приходилось непросто, пропускает меня первой. В помещении гнетуще жарко, так что, пока отряхиваю кофту от капель дождя, успеваю вспотеть, Остин кидает куртку на барную стойку и следом стягивает с себя свой чёрный худи, оставаясь в чёрной Cutoff shirt, невольно торможусь глазами на его рельефных руках с красивыми венами и совсем без тату, что всё ещё кажется необычным.

      Решаю, что раздеться – хорошая идея, и следую его примеру, снимаю с себя свою тёплую кофту и остаюсь в чёрной футболке с серебряной надписью AC/DC на груди. В помещении никого кроме нас, тишина, он уходит к двери у дальней стены и исчезает за ней. Мне дискомфортно без него. Удивительно. Раньше мне было неуютно в его присутствии, теперь же наоборот, плохо в момент его