Мои аллюзии. Дарина Грандж

Хотя, я и до прочтения твоего творения, мог не хуже тебя, исходя из личного и излишне богатого опыта в мельчайших деталях рассказать о том, как умирают мечты, как все эти изящные лучезарные воздушные замки, воздвигнутые радужной наивностью на прочном фундаменте надежды, медленно становятся омерзительными зловонными гигантскими кусками дерьма, которое тебе же потом и разгребать приходится.

      – Тогда (тем более) не понимаю, зачем ты решил поговорить со мной? И что ты от меня хочешь?

      – Не "что". Знаешь песню Kina, Mishaal – Tell Me About You? – Отрицательно машу головой. – В ней найдёшь ответ на свой вопрос. – Блин, мне интересно получить ответ уже сейчас, но, очевидно, меломан не скажет больше ни слова.

      – Ты сказал, у тебя есть вопросы, а если у меня или книги нет на них ответов? – Мне не хочется этого делать, но будет лучше уже на старте намекнуть ему о своей непроглядной тупости.

      – А если есть? – Загадочно молчу, чтобы не казаться откровенной дурой прямо сейчас. – Ну так что? Задержишься ещё на пару дней? Напьёмся. Расскажешь мне о себе и своей наивности.

      Мне безумно хочется говорить с ним ещё и ещё. Просто общаться. Необязательно на высокоинтеллектуальные темы с аллюзиями. Лучше бы и вовсе обойтись без них, иначе гореть мне от стыда. Было бы классно просто слушать его голос. Смотреть на него. Он в прямом смысле гипнотизирует своей внутренней неоднозначностью и внешней осведомлённостью. Его переменчивость дурманит. Продолжает смотреть на меня с ожиданием, хотя заранее знает мой ответ.

      – Днём больше, днём меньше. – Пожимаю плечами. – Но, несмотря на то, что жизнь моя – сплошной повод выпить, я не пью. – Он слегка приподнимает бровь, облизывает нижнюю губу, и всё лицо его играет провокационным вызовом "неужели?". Провокатор.

      – Слушай, как ты отбираешь музыку?

      – В смысле?

      – Как работаешь? Обычно на отбор идёт несколько сотен демо, ты выбрала моё. Тебя привлекают гармонизированные тоны или скачки терций, паттерны? Чем ты руководствуешься? – Мне стыдно, но я таких слов не знаю. Паттерны? Те самые что ли?

      – Эм… Мурашками. – Мы с ним оба в замешательстве, он от моих мурашек, я от его терций.

      – Чего? Это как?

      – Ну, если музыка нравится, у меня бегут мурашки. Если не нравится, то не бегут, – поясняю и начинаю нервничать. Такого ответа и уж тем более подобного пояснения к ответу он никак не ожидал. Но в нём зарождается неподдельный интерес. Парень задирает подбородок и чуть клонит голову. Многозначительно постукивает пальцами по столу и всматривается в меня хитрым испытующим взглядом с искрой. Ему любопытно. Я – полный профан в музыке, если он решит говорить о ней, мне капут. Глядя на его красивую шею, опять вспоминаю, что не накрасилась сегодня, матерюсь про себя. – Звучит слишком бредово?

      – Не слишком. И что, от моего демо побежали? – Моё молчание звучит как пристыженное подтверждение. – Куда побежали? – Он издевается, а я вспыхиваю неконтролируемым