Лея Салье. Алексей Небоходов

только раздражение. Она говорит быстро, сбивчиво, как человек, который боится, что его не услышат, что придётся повторять, что ситуация выходит из—под контроля.

      Дочь слушала, но её это не касалось.

      – Лена, мы так не договаривались, – продолжила мать. – Ты там уже больше месяца, а результата нет.

      Лена ничего не сказала.

      – Ты понимаешь, что я сделала ради тебя? – голос звучал всё напряжённее. – Я вытянула тебя из той ямы, отправила в нормальную жизнь! А ты…

      Лена заметила, что Леонид остановил руку над бумагой и теперь лишь слушал.

      – Ты должна выйти за Николая, – голос матери стал жёстче, металлическим, словно окончательно убедившись, что имеет право диктовать условия. – Он твой шанс. Ты не можешь просто так жить в доме его отца.

      Лена закрыла глаза. Она словно проверяла, заденут ли её эти слова, пробудят ли хоть какие—то эмоции, напомнят ли ей о той, кем она была прежде. Нет.

      – Лена, ты вообще слышишь меня?

      – Да.

      – Тогда скажи что—нибудь!

      Она не ответила.

      – Ты хотя бы общаешься с Николаем?

      – Нет.

      – Почему?

      Лена открыла глаза, перевела взгляд на стену, не осознавая, сколько секунд прошло в этом разговоре, и равнодушно произнесла:

      – Потому что мне всё равно.

      На том конце провода наступила тишина.

      Лена не двинулась, будто в теле больше не осталось импульса к действию. Внутри что—то окончательно выровнялось, затихло, словно гладь воды после долгого шторма. Она не испытала облегчения, но и тревога больше не скреблась изнутри.

      Леонид некоторое время молчал, наблюдая за ней. Он не скрывал эмоции, когда не считал это необходимым, но сейчас в его лице трудно было уловить что—то конкретное – ни одобрения, ни сомнения, ни раздражения. Просто внимательный, оценивающий взгляд.

      В его голове медленно складывались мысли. Он давно знал, что Лена сломается, вопрос был лишь в том, как именно это произойдёт. Она могла бы стать пустой оболочкой, безвольной и зависимой, могла бы превратиться в тень, повторяющую за ним каждое слово. Но то, что происходило сейчас, вызывало в нём интерес. Лена не сломалась, как он ожидал. Она не боялась. В её глазах не было ни мольбы, ни злости, ни отчаяния – только ровная, почти безразличная пустота.

      Он изучал её, размышляя о том, насколько далеко можно зайти. Лена уже не цеплялась за прошлое и не искала выхода. Он видел, как что—то в ней перестроилось, как инстинкты защиты заменились чем—то иным – пониманием, что ей больше незачем сопротивляться. Он знал этот взгляд. Видел его раньше у людей, которые понимали правила игры и начинали использовать их в свою пользу.

      Любопытно. В такие моменты он чувствовал азарт, почти детское предвкушение – сможет ли она понять, куда ведёт её этот путь? Или просто растворится в подчинении, не осознавая, что это тоже форма контроля?

      Лена перевела глаза на стол. Перед ней лежал телефон, экран которого погас, оставив после себя тишину. Она представила, как мать по ту сторону провода в бешенстве бросает трубку, сердится, возможно,