Верные братству. Алексей Золотарёв

не знал о ванских обычаях, а поэтому и все мысли, что приходили ему на ум, с грустью приходилось отметать. «Другой народ, другие обеты», – с прискорбием сделал вывод Красный всадник.

      – Одна надежда, что Вторые боги уладят гнев Первых и восстановится правда на ванских землях… – продолжил Радимор, – а об этом лишь волхвов можно смиренно просить…

      Дорстан взглянул на Эдмунда, чье лицо вновь покраснело от гнева при упоминании жрецов иноверцев.

      Заметив возникшую напряженность и воспользовавшись тем, что все вновь замолкли, главный страж острога поспешил побыстрее закончить встречу:

      – Ладно уж, отобедали мы да поговорили, пора и к ночи готовиться. Поодаль от башни стоит хижина одна. Там и место для гостей острога, – проговорил Радимор.

      – Благодарим тебя, хозяин, за пищу и кров, пусть Создатель… кхм, – снова оговорился Эдмунд, – пусть благо всегда будет в твоем доме.

      Путники поднялись из-за стола и отправились к двери. Братья уже собрались откланяться, когда Радимор, продолжавший сидеть на своем месте, остановил их.

      – Подождите, дайте сказать совет вам, – голос хозяина избы звучал твердо. Красные всадники повернулись к нему лицами, удивившись грубости тона, с которым Радомир обратился к ним. Ван же, не отрывая взор от внезапно появившегося у него в руках амулета, продолжил: – за Среднестолем вам пути на север нет – князь Веротеньский любых чужаков в своих землях видеть не хочет, устроит охоту и на вас. Отправляйтесь в Златоград, оттуда по морю вам дорога к Новому берегу, – жестко и четко выговорил хозяин избы.

      – Мы учтем твои слова, – благодарно кивнул Эдмунд, после чего братья распрощались с Радимором и покинули его дом.

      Последние лучи солнца прощались с воинами, исчезая за земной твердью. Но Красные всадники не торопились отправиться в предоставленную им хижину. Немного не дойдя до дверей избы, Эдмунд присел на холодную землю, сложил руки, закрыл глаза и погрузился в мысли. Тарвин, подражая наставнику, также распластался на траве, но о каких-то раздумьях в его юной голове не могло быть и речи. Дорстан остался стоять в одиночестве, с легкой грустью взирая на братьев.

      Если предупреждение Радимора верно, то путь на Новый берег для них изрядно усложнился. Никто в Златограде не пустил бы на свой корабль трех воинов, не заплати они за перевоз хотя бы несколько звонких монет. Но кошельки братьев были пусты, а менять на золото собственное оружие воинам Теоса запрещал строгий обет.

      Волнение охватило Красного всадника: ведь, если Создатель не смилостивится, то не бывать его сынам на Новом береге. Сейчас Дорстан остро ощутил, как же не хватает рядом священника, что принес бы покой в сердце сержанта. Но ни брата Эрвина, что расстался с воинами в Межпутье, ни брата Тристана, которого Дорстан так и не нашел в стенах Стража, ни даже престарелого брата Тельвина, что все время проводил в часовне Древнего оплота,