С чистого холста. Кристин Уэбб

почему я тусовалась с Эллой, так что я о ней не упоминаю. Возможно, мне не придется больше с ней общаться, ведь она как будто бы и не думает меня шантажировать.

      Странно, но мысль о том, что Элла может окончательно исчезнуть из моей жизни, расстраивает меня сильнее, чем я думала. Есть какой-то особый кайф в том, что она плевать хотела на мнение других. Я таких людей раньше не встречала.

      Мы уходим не сразу. Сесили, как обычно, окружают ее поклонники, Бринн берет интервью у болельщиков для своего ютьюб-канала. Какие-то ребята подходят и спрашивают про мою аварию и травмы. Я рассчитывала, что эта новость к сегодняшнему моменту уже устареет, но она будто бы становится моей визитной карточкой и чуть ли не поводом для гордости. Мне это не нравится. Будет довольно мерзко, если я стану королевой школы только из-за автомобильной аварии. Не хочется выигрывать только благодаря чужой жалости. Я хочу выиграть, потому что вызываю у людей симпатию.

      Добравшись наконец до моего дома, мы видим припаркованную у крыльца незнакомую машину. Мама работает за столом в столовой. Она сообщает, что машина принадлежит другу Брента, который ходит с ним на химию.

      – Они там внизу занимаются, не надо их беспокоить. У них скоро какая-то серьезная контрольная.

      Сесили заметно грустнеет.

      – Мы же с ночевкой, – говорит Бринн. – Увидишь его попозже.

      Сесили притворяется, что не понимает ее реплики.

      – Что? Да мне вообще все равно. Побоку. – Она смотрит прямо на Бринн, а потом косится на мою маму, как будто хочет сказать: «Да заткнись ты, она же слушает».

      Но Сесили ошибается. Мама полностью поглощена поисками чего-то важного в интернете.

      В гостиной Сесили спрашивает:

      – А собаку твою можно уже увидеть?

      Раз уж Брента увидеть ей не судьба, можно довольствоваться хотя бы собакой.

      Петуния в моей комнате. Стоит мне появиться на пороге, как она вскакивает, бежит ко мне, начинает лизать лицо. Брент выводит ее на улицу, пока я в школе, но каждый раз, когда я прихожу домой, она ведет себя так, словно с тех пор, как она видела человеческое существо, прошло как минимум миллион лет.

      – Успокойся, малышка. – Я глажу ее, но утихомирить собаку не получается. – Пойдем познакомимся с новыми подружками. – Я несу ее извивающееся тельце на первый этаж. Когда я ставлю ее на пол, Петуния тут же уносится в гостиную на такой скорости, что поскальзывается на деревянном полу и впечатывается мордой в диван. Она отпрыгивает назад в изрядном изумлении, но быстро приходит в себя и начинает всем улыбаться, словно говоря: «Я в порядке! Давай играть!»

      Сесили и Бринн синхронно поднимают брови.

      – Знаю, знаю, она немного чокнутая. Я теперь называю ее Туней, какая из нее Петуния.

      – Просто для ясности уточню, – говорит Бринн, – ее морда была такой вдавленной до того, как она влетела в диван, так?

      Петуния в восторге от этой шутки. Она пытается запрыгнуть на диван, чтобы быть поближе к моим подружкам, но для этого ей не хватает роста, и мопс плюхается на пол.

      – Бедняжка! – восклицает Сесили и поднимает