Черешни растут только парами. Магдалена Виткевич

существует. Стефания – та верила. Мы часто ссорились из-за этого. Хотя сейчас я бы предпочел, чтобы Он существовал. Да и вообще – чтобы что-нибудь существовало после этой жизни, по крайней мере, была бы надежда, что мы с ней еще увидимся. И что еще несколько писем друг другу напишем.

      Я попрощалась с паном Анджеем и пошла к дому.

      – Зося! – крикнул он вдогонку. – И все же я уверен, что Его нет!

      Я остановилась.

      – Мои предки очень много чего натворили за свою жизнь. Мне придется отмаливать их грехи. А меня вот встретило счастье. Она полюбила меня. Если бы Он существовал, Он, конечно, не запланировал бы для меня такой награды. Разве что Он это все так специально управил. – Анджей посмотрел на курицу. – Когда у меня не было кур, мне было даже хорошо. А теперь они у меня есть. Если бы кто вдруг забрал их у меня, я бы почувствовал себя очень одиноко.

      Кажется, что-то в этом было. Не лучше ли иметь любовь и внезапно потерять ее, чем никогда в жизни не познать настоящего чувства?

      Я думала об этом всю дорогу, пока ехала домой.

* * *

      В то лето мы с Мареком никуда не поехали. Я училась и работала. Мне хотелось в декабре сдать экзамен и получить свою лицензию. Конечно, я его сдала.

      – И что теперь? – спросила я Марека, когда мы лежали в постели и отмечали мой успех.

      – Теперь я буду называть тебя пани архитектор, – улыбнулся он.

      – Как это мило с вашей стороны, пан архитектор.

      – Я сделаю тебе печать, – торжественно объявил он.

      – Это самое главное, – я сделала очень серьезное лицо.

      – Самое, – подтвердил он.

      – А на что я буду ставить ее? – спросила я.

      – На все, – сказал он, медленно раздевая меня. – Поздравляю, малышка. Я горжусь тобой, точно так же, как и тогда, когда ты бежала от меня на море, – и поцеловал меня в шею.

      Марек никогда не говорил, что он гордится кем-то, и никогда никого не хвалил. Он был таким руководителем, который стремился все проверить лично и поставить последнюю точку даже на самом малозначимом документе, выходящем из фирмы. Работать с ним было нелегко. И, наверное, так же нелегко было жить. Вот только можно ли наш союз назвать совместной жизнью? Не факт.

      Как-то раз, когда мы лежали в постели, он вдруг спросил:

      – Слушай, а может, тебе стоит сейчас поработать самостоятельно, попытаться начать собственное дело?

      – Как это – собственное? – Я от неожиданности даже присела на кровати.

      – Открыть свой бизнес, иметь свой собственный офис…

      – Ты что, гонишь меня с работы? – удивилась я.

      – Нет, ну что ты, – возразил он. – Неужели не понимаешь: это сразу расширит твои горизонты, связи, откроет новые возможности.

      Я почувствовала себя неуверенно. Он пытался объяснить мне, почему такое решение было бы хорошо для меня, но все его доводы звучали неубедительно.

      – Может, поговорим об этом в другой раз? – улыбнулась я. – А то сегодня я выпила слишком много шампанского.

      – В другой так в другой, но ты все же подумай хорошенько, – предложил