Тайна Самаэля. Алишер Арсланович Таксанов

из них – теологическую, но основанную не только на священных текстах.

      Сказав это, он достал старую книгу, переплетенную плотной тканью, на которой красовалась гравюра. На изображении был змей с двенадцатью крыльями, величественно тянущий за собой целый ряд планет. Я разглядел Землю, Венеру, Марс, Сатурн и Уран, парящих вокруг змея, как звёзды. Скан рисунка перенесли на современную бумагу, но линии, выгравированные на странице, всё ещё сохраняли оттенок древности. Лица богов и титанические фигуры на заднем плане, слегка смазанные временем, словно наблюдали за происходящим с молчаливым интересом.

      – Что это? – спросил я, морщась от смутного ощущения тревоги, исходившей от рисунка.

      Каюмов ответил, его голос приобрёл тихую, почти мистическую интонацию:

      – Согласно апокрифам, Солнечная система и эти три планеты были созданы Самаэлем – ангелом высшего порядка, титаном, о котором позже слагали мифы. В греческой мифологии его называли Гиперионом, «сияющим богом», дословно – «идущим наверху», то есть по небесам. На некоторых изображениях Самаэль представлен как змей, что символизирует его способность принимать облик рептилий, а также… – профессор замялся, – то, что однажды он соблазнил человечество в Эдеме. Но к этому мы вернёмся позже. Его цель состояла в создании миров для ангелов, которых оказалось слишком много, чтобы вместиться в Эдеме. По некоторым источникам, их было около 90 миллионов.

      – Девяносто миллионов? – переспросил я в замешательстве.

      – Так говорят древние тексты. И хотя Венера считалась его любимым творением, он создавал её для себя и своей жены. Вы ведь знаете, что Венера – вторая планета Солнечной системы, она совершает оборот вокруг Солнца за 224,7 земных суток? Лучшая видимость Венеры приходится на период незадолго до восхода или сразу после заката Солнца. Потому её называли Вечерней и Утренней звездой, или Денницей. Со временем это имя стало ассоциироваться с самим Самаэлем. Да и Люцифером он стал в определённых кругах – «Носителем света», покровителем Востока.

      – Востока? – озадаченно переспросил я, чувствуя, как его слова цепляются за воспоминания.

      – На востоке Эдема было посажено Древо жизни и познания. Самаэль, ангел и титан, охранял его, – пояснил Каюмов.

      Услышав это, я резко встал, не веря собственным ушам. Эти истории, похожие и в то же время чуждые мне, я уже слышал от Бекзода Хисамиевича и старого мичмана Ивана Корветова – только изложены иначе, проще, без такой мистической глубины. Мне они тогда показались пустыми разговорами, чем-то вроде историй соседа, с которыми я не особо считался. Но теперь, когда Каюмов пересказывал их заново и добавлял древние связи с мифами, я словно смотрел на всё под новым углом. Слова профессора проникали сквозь привычные стены скепсиса, зарождая во мне почти болезненное ощущение – как будто вдруг оказались правдой древние мифы, на которые раньше я смотрел лишь как на забавное чтиво.

      Каюмов продолжал рассказывать, и мне всё сильнее казалось, что стою на пороге неизведанной вселенной, полной