Мёд для убожества. Бехровия. Том 1. Е.Л. Зенгрим

Лих.

      – А что же тогда забота? Девки и вино, наверное?

      – Ну да… Ну, то есть нет, не главная забота, – парень снова становится самим собой, замешкавшись и расслабив мышцы лица. – Наша забота – это твари всякие, само собой. Типа… Нечисть там, одержимые… Ой, короче, покажу тебе всё сегодня!

      – А оружие мне полагается? Цепь какая-нибудь, например? Например, моя? – я поднимаю бровь, с опаской отхлебывая мутно-коричневое нечто из стакана. На поверку это просто-напросто травяной отвар. Подслащенный медом, он не утратил горечи, но дарит сносное шалфейное послевкусие.

      – Таби… Ну, мастер Табита то есть, не велела, – пожимает плечами Лих. – Говорит, ты на волоске висишь, и «испытательный срок расставит всё по местам, ага». Да и черт его знает, где твоя цепочка…

      – Бред какой-то, – я со стуком опускаю стакан на стол. – Мне что, залож… одержимых поцелуем разлучать? – даже ввинчиваю таборянские словечки, обомлев от такого абсурда. – Или вежливо просить их повеситься на ближайшем столбе?!

      – Да не трусь ты, Бруг, – Лих самодовольно задирает острый подбородок, и по лбу его рассыпаются кудри цвета ячменного пива. – Как положено, любому новобранцу дают цеховика-наставника. А у тебя их целых два! Первый, это я, если ты не понял…

      – А второй? – хмыкаю я, уже предвкушая незабываемое наставничество.

      – Великолепный Сираль, конечно! – торжественно заявляет Лих и, нагнувшись к спинке стула, вдруг резко выпрямляется – как тетива болтомета после выстрела.

      Металлически чиркает, и в вытянутой руке «цеховика-наставника» возникает длинная шпага. Та самая, что гнала мою Шенну в Прибехровье. Чертова шпага… Однако выполнена неплохо. Пусть клинок ее с нехарактерным желобком и много шире, чем у шпаг дуэльных, но отполированная до блеска чашка, защищающая кисть руки, выглядит статусно. Она не из золота и даже не позолочена, да уж больно хитро и тонко сплетены ее дужки.

      – Ну, как он тебе? – с плохо скрываемым возбуждением интересуется Лих.

      – Нормальный, – с видом ценителя киваю я.

      – Просто нормальный?! – Лих возмущенно разрубает над столом невидимую нечисть.

      – Хороший.

      – Потрясающий! – возмущенно протыкает воздух Лих. – Ты должен сказать, дядя, что это лучший клинок отсюда и до самой Льдечии!

      – Да-да, лучший, – соглашаюсь я, а сам прикидываю, за сколько злотых можно заложить эту игрушку в ломбарде. – А чего Сираль-то?

      – А, так его ворожей-кузнец назвал. Ну, он-то сам из Хаззы. И говорил, типа, это по-местному… Какая-то самая хищная и свирепая морская птица, вот.

      – Чайка, что ли? – усмехаюсь я.

      – Сам ты чайка! – Лих возвращает шпагу в ножны. С нажимом так, словно в наказание прячет «лучший клинок» от моих недостойных глаз. – Чайками крылатых крыс зовут, я это точно слышал. А то птица! Хищная, морская!

      – Ладно, – вздыхаю я. – Раз хищная и морская, то безоружный Бруг спокоен за свою безопасность.

      – Вот и сразу бы так, – вновь задирает подбородок Лих, подхватывая