Красные листья Гомбори. Книга о Грузии. Михаил Синельников

кони

      Как гряда туманная, на закате рдяная,

      Блещет берег Вечности и угрюмо светится.

      Где обетованная радость богоданная?

      Здесь царит безмолвие, длится гололедица.

      Область эту стылую сковывая силою,

      Лишь с тоской унылою делит власть молчание.

      Жизнь сдавили милую ледяной могилою,

      Ледяной могилою, и в душе – отчаянье.

      Сквозь чащобы шумные, черепа безумные,

      Дни мои воздушные рвутся вновь и сызнова.

      Кони непослушные, как виденья сумные,

      Вы ко мне приблизились косяками сизыми.

      Прочь летят мгновения – гибель в грозном призвуке,

      Что же в горе быть ли нам, слезы горько лить ли нам?

      Отошли мучения, как ночные призраки,

      Как души звучание в пламени молитвенном!

      Как огня скитание, как судьбы вращение,

      С гулом в исступлении скачут кони синие.

      Где земли цветение, сладость сновидения?

      Здесь отдохновение – кладбища уныние!

      Только позови меня, назови по имени!

      Нет, окинут комьями мерзлыми и серыми,

      Рухну обессиленный в темные извилины,

      В лабиринты сонные, полные химерами.

      Зыбких бликов линии реют над пустынею,

      Числа безучастные, позапрошлогодние,

      И лесами шумными с лицами безумными

      Дни воздушно-синие скачут в преисподнюю.

      Лишь в провалах темени, на пределе времени,

      В небе или в ямине, прокляты и призваны,

      Рок и колыхание моря или пламени,

      С громом – стремя к стремени – мчатся кони сизые!

      Ветер

      Ветра вист, ветра свист, ветра свист,

      Ветра взлет; ветер гнет дерева…

      И уносится по ветру лист.

      Где ты, где ты сейчас, ты жива?

      Льется дождь, сыплет снег – ни следа,

      Не найти мне тебя никогда!..

      Но повсюду, повсюду со мной —

      Образ твой, облик твой, лик ночной.

      Небосвод и рассеян, и мглист.

      Ветра свист, ветра свист, ветра свист.

      Луна Мтацминды

      Безмятежней луны никогда не всходило!

      И нежна, и безмолвна вечерняя лира,

      Что сквозным дуновением сизые тени

      Созывает и вводит в деревьев плетенье.

      И луна в ожерелье выплывает, как ирис,

      Сновиденья одели бледный облака вырез.

      На Метехи и Мтквари с неба льются белила…

      И светила нежнее никогда не всходило!

      Старца[35] тень здесь почила, в этом царстве печали,

      Но ромашки и розы на холмах не опали.

      Звезд мерцанье струится, длится блеск перелива,

      Юный Бараташвили здесь бродил сиротливо…

      Пусть умру в песнопеньи, словно лебедь потока,

      Только спеть бы, как в душу ночи глянуло око:

      Как, лазоревой грезы паруса расправляя,

      Крылья сна охватили твердь от края до края;

      Как в предчувствии смерти, песнопевец крылатый,

      Лебедь горестно стонет, словно рек перекаты;

      Что душе моей, этим взлелеянной

35

Имеется в виду А.Церетели.