Красные листья Гомбори. Книга о Грузии. Михаил Синельников

столь проворные двое,

      Оба голосом чистым, пересвистом кериба[27]

      Сразу сердце умеют ухватить за живое.

      День весны двухголовым, звонким встретивши зовом,

      Этим ирисам, розам и фиалкам лиловым,

      Носят радостно вести о цветенье все новом

      Двое в бархате черном, двое в блеске суровом.

      Неразлучные вьются два старательных братца,

      К одинокому сердцу всё не прочь привязаться,

      Озирают дорогу, непрестанно грозятся

      И, вселяя тревогу, вперебой веселятся.

      Приходите, решите, в чем их честь и заслуга!

      Двое равных, чей траур – знак беды иль недуга,

      Два нескучно поющих, два смеющихся друга,

      Два манящих, зовущих, льющих слезы ашуга.

      Стройный стан

      Стана стройностью, зыбкой знойностью сердце ранила!

      Чудо-локоны с плеч потоками побежали вы!

      Крутобровая – мгла суровая взгляда карего!

      Уст коралловых, алых, лаловых блеск и марево!

      Кликни милого, луноликая, хоть когда-либо!

      Глаз нарциссами, их ресницами губишь, мучая!

      Шея чудная, змея чуткого чернь гремучая,

      Робость родинки в поле розовом – боль горючая.

      С апельсинами двуедиными – нежность жгучая.

      Горю вторючи, длится горечи вкус миндалевый.

      Вскинет вó поле ветки тополя, двинув дланями.

      Чье объятие благодатнее, благоданнее?

      Глянь, пригожая, все прохожие – словно в пламени!

      Лишь оглянется – жизнь растянется – обмираньями…

      Душу вынула! Милость минула государева!

      Уст касание несказаннее роз цветения,

      Мнится, блазнится мне проказница – сновидение.

      Жар пылания… Что желаннее, где сравнение?

      Строгость вызову – сразу высохну, как растение.

      Лишь лукавица сердцу нравится, хоть ударь его.

      Вспоминание – угасание лика месяца.

      Что осталось мне в жизни жалостной – гибель грезится.

      Сердце выжжено, разве выживет кто так бесится?

      Над возлюбленным, зло загубленным, плачь, любезница!

      Жизнь превратная, невозвратное жизни зарево!

      Александр Чавчавадзе

      «О – любовь, не дашь ты воли ни единому созданью…»

      О – любовь, не дашь ты воли ни единому созданью,

      И тебе людские вздохи отдаются шедрой данью.

      В рабстве – царь, мудрей – в безумстве, и душа летит

      к свиданью.

      Соловей взывает к розе, нет конца его страданью.

      О любовь, твоей державе все на свете покорится,

      Все твое исповеданье примут, чтоб в слезах молиться.

      О любовь, твой трон – повсюду, ты – всевластная царица,

      Все сердца тебе покорны, и, как все, моё томится.

      О, никто уйти не может и не хочет снять оковы!..

      Ты – мучения источник, ток блаженства родниковый.

      Все черты твои прекрасны и всегда свежи и новы,

      Вместе с тьмой и жгучей болью мы тебя принять готовы.

      Илья Чавчавадзе

      Молитва

      Когда неверья демон, бес лукавый,

      Соблазнов

27

Кериб – народный сказитель, певец.