Огни в ночи. Елена Крюкова

как брошенный жестокой рукой камень (а сколько таких КАМНЕЙ было кинуто в юродивых! им в спины! положено в их ПРОТЯНУТЫЕ руки!), ты понимаешь единственное счастье свое и дело свое – долететь за нелетящих, разбиться за твердолобых и медных, увидеть – за слепых, выкричать – за немых.

      Умереть – за бессмертных.

      «Бурное море моё, поёт справа и слева…»

      Бурное море моё, поёт справа и слева…

      Снежное море моё, холодит тело рубаха…

      По морковному хрусту летят стопы, на устах – напевы,

      А лик закинут к небу без злобы, без страха!

      Ох, наслушалась я небылиц про себя за век мой!

      Ой, наслышалась я клеветы подмётной!

      Бегу по снегам босиком, вижу вдали нежный брег мой —

      Рассветный брег снежно-алой зари бесплотной.

      Мя языком вырывали из колокола, в реке топили.

      Мя похищали – а я опять на свободе!

      Мя мазали грязью – а я во славе и силе

      Опять пела грозные песни свои при народе!

      Опять на младом снежку сидела и пела!

      Опять певчие птахи изо рта моего излетали —

      Мороз Пожирателю снов насквозь прокалывал тело,

      А мя, яко Херувима, щадил, без тоски и печали!

      Ползла изо всех проходных дворов многоглавая Гидра,

      Брела Айравата по улице зимней, бивни топыря…

      Меня убивали – а я, очами нагими

      Снега сжигая, зубами блестя, плясала на пире!

      Застыл ледовый дворец… конькобежцы сняли

      Коньки… зашвырнули их за сугроб, за вереть…

      Бурное море метели! Верещу в одеяле

      Младенцем! Яблочны щеки! На колени валится челядь!

      Ах, эта бродяжка, лишь миг назад… глянь-ка – ребёнок царский!

      Да вырастет, вымахнет древом, всё одно расстреляют…

      Меня бичевали – а всякий удар – подсказкой,

      А всякая плеть – во благо, и рана живая!

      Да я, мои зимние люди, давно уж сплошная горячая рана!

      И это – веселье! И это мне – радость, праздник и воля!

      День солнечный, холод, сегодня я встала рано,

      Бегу по граду, плюнь ты вослед мне, что ли!

      Застынет плевок на лету – жемчужиной нежной!

      Застынет во взмахе кулак, для битья воздетый!

      А я на снег воссяду боярыней снежной,

      И брызнут от лика, от кики лучи великого света!

      Да я уж нездешняя! Как бы вам это… тихо…

      Слепым шепотком… чугун-молотком… рассыпаны гвозди…

      Кровь на снегу… не пожелай врагу ни лешего лиха,

      Ни лютого крика, родимой могилы возле…

      О, пусть все живут!.. Хоть пять минут… хоть столетья…

      А я уж небесная! По облакам пробегаю.

      Свисти! Улюлюкай! Каменья швыряй! Я – ветер,

      Я снег и солнце, и мёртвая я живая!

      Бурная бездна, вздымай Посейдоновы