Без вины виноватые. Сан Кипари

несколько раз пытался рассказать Энгелю о «звере», но не мог правильно сформулировать мысль и в итоге сильно утомлял друга, потому решил молчать.

      – Ничего.

      – Ладно.

      В груди защемило. Винин не любил слов по типу «ладно», «ясно» или «понятно», ибо с дружеских уст это звучало холодно. Ему начинало казаться, что он раздражает Энгеля, а на его просьбы прекратить отвечать «ладно» художник устало говорил, что прекратит, если тот сам «перестанет извиняться и сходить с ума». Как жаль, что он совсем не подозревал о существовании Скотоса.

      Винин сел в кресло, но тотчас поднялся и забродил по комнате. В его мыслях сумасшедшей каруселью кружились воспоминания об отце, разводе родителей и словах бабушки о том, что «отец твой идиот и мерзавец». Тихон не был ужаснейшим мерзавцем, но и примерным мужем тоже. Он часто кутил с женщинами, получив прозвище «юбочник», тайком понабрал огромных долгов, чтобы купить дорогую машину для хвастовства, не возвращался домой из-за «работы», хотя на деле проводил ночи с проститутками, врал и постоянно ругался со свекровью. В итоге его прогулки закончились разводом с Солнцевой, когда Винину стукнуло семь лет, и переездом в мелкую съёмную каморку. Тихон кошмарно ругался с бывшей женой, обвиняя её в том, что она оставила его в одном белье без крыши над головой и совершенно не помогала ему с долгами, о которых она даже не подозревала. В гостях он почти не появлялся, потому и не заметил, как его сын вырос и как страдал из-за отсутствия в его жизни отца. Тихон Модесту звонил крайне редко: бывало, позвонит в неделю раза два, бывало, мог на месяцы забыть про то, что у него есть ребёнок, а, если звонил, то постоянно говорил ему не слушать бабушку и маму.

      Позже Винин понял: отец считал, что мать с бабушкой настраивают его против родителя, вот и говорил никого не слушать. «Дурак он», – с четырнадцати лет огорчённо смеялся матери Модест и был, к сожалению, прав.

      Дверь кухни приоткрылась, чем привлекла внимание Винина. Он, подкравшись, посмотрел через щель на кухню. Перед ним предстала интересная картина: оживший и удивлённый Тихон медленно поднялся со стула и со слезами бросился в объятия любимой женщины, прижав её к себе и горячо целуя в щёки, лоб, нос. Солнцева в ответ его целовала и ярко улыбалась. Винин, поняв, что всё прошло хорошо, засиял от счастья. Нет, всё не просто прошло хорошо, всё стало хорошо!

      – Они помирились? – сложив руки за спиной, спросил Лука. Винин кивнул. – Видишь, всё хорошо! Ты зря переживал.

      Энгель, забывшись в печальных мыслях, с мрачной завистью глядел друга, ведь тот был счастлив, а он – нет. У художника не было причин радоваться, когда его со всех сторон окружили неприятные мысли, тени печали, гнева и досады, терзали переживания о любви и ревность. Почему когда ему так плохо, Винину так хорошо? Почему он тоже не может быть счастлив? Это несправедливо! И Энгель, хмурясь, сжал кулаки от досады и закрыл глаза, чтобы более не смотреть на счастливого товарища.

      Скотос, сидя в кресле, страшно молчал.

IVМармеладная улица

      Вокруг сидят друзья, – я