Без вины виноватые. Сан Кипари

собравшись уйти, когда его остановил пришедший неизвестный ему необычайно высокий господин в ярко-красном костюме, белой водолазке, фиолетовой бабочкой на шее, серебряными серьгами и кольцами на каждом пальце. Писатель безуспешно попытался его обойти, сдался и вопросительно посмотрел на господина.

      – Либидин! – засверкал Энгель и, приподнявшись, пожал пришедшему руку. – Какими судьбами здесь?

      – Да так, гулял рядом-с…

      Аркадий Либидин, владелец роскошного публичного дома «Асмодей», был красив лицом, имел лёгкую ямочку на гладковыбритом подбородке, аккуратную горбинку на носу, на котором держались очки без одной дужки, и густые каштановые брови, контрастирующие с белокурыми, зачёсанными набок волосами. Под большими пепельно-серыми глазами темнели мелкие морщинки.

      Никто не знал, когда Либидин родился и сколько ему было лет, – он выглядел молодо, но на Мармеладной впервые объявился ещё пару десятков лет назад и всё время неустанно работал. Люди предполагали, что ему было около пятидесяти или шестидесяти, а свежесть в лице приписывали пластическим операциям, везению или магии.

      Природа одарила Либидина не только внешней привлекательностью, но и шелковистым лирическим баритоном, а лёгкая картавость его приукрашала. Он говорил, напевая окончания и, казалось, постоянно хочет сказать что-то ещё, – тогда все замолкали, ожидая от него продолжения фразы, и удивлялись молчанию. Но в красивой внешности и голосе было что-то недоброе, – это недоброе Винин сразу уловил при первом взгляде на новое лицо и насторожился.

      Либидин обратился к нему насмешливым взглядом, пугающе осклабившись, усадил его обратно на стул и пожал каждому руку. Приятели, на миг отрезвев, счастливо заулыбались и, перебивая друг друга, обсыпали его обыденными вопросами. Даже зазнавшийся Прайд, вместо рукопожатия, поцеловал шестипалую ладонь, блестящую от серебряных перстней, и поинтересовался о его здоровье. Несколько мужиков неподалёку обратили внимание господина на себя и, прижав руку к сердцу, восхищённо поздоровались с ним, женщины, поправляя причёски, кокетливо улыбались и строили глазки, а хозяйка забегаловки с почтением кивнула ему в знак приветствия.

      Да, Либидина знали и любили все. Все, кроме Винина. Дабы исправить это недоразумение, сутенёр протянул писателю свою шестипалую ладонь и, с любопытством рассматривая пятна от коньяка на его одежде, представился:

      – Аркадий Либидин.

      – Мо… Модест Винин, – запнувшись и не пожав руки, представился писатель.

      Либидин не обиделся, только усмехнулся, одолжил стул у соседнего столика и сел между Вининым и Хамловым.

      – Аркаша, а, Аркаша, – затараторил Тьюддин, – а ты, разве, не знаком с Модей?

      – Нет, мы с господином Винином видимся впервые…

      – А-а-а! Модька, а мы тебе разве не говорили про Аркашу?

      – Нет.

      – Как же так получилось-то? Ну, Модька, это наш бессмертный сердцеед – Аркаша! Он заведует самым элитным домиком в «раю», да и важная шишка на районе! Аркаш, ты, вроде, Мармеладной в своё время правил, да? Да! Вот, видишь, какой