Забытые всеми. Елена Серебрякова

его…

      – Здесь не очень удобно говорить. Приходите завтра ко мне в контору на улицу Четвертое сентября, в дом, где находится комендатура. У подъезда звонок. Вас встретят и проводят ко мне.

      – В какое время прибыть прикажете?

      – С утра, часам к десяти.

      – Что же приду, обязательно.

      Иволгин ткнул пальцем в мужчину, который выглядел среди соседей в ряду совсем молодым.

      – Похоже, Иван, ты не узнал меня?

      Иволгин присмотрелся, оказался однокашник по Михайловскому училищу.

      – Ты ли, Живилов Семен Борисович? Ох, не узнал!

      – Ты тоже не помолодел. Да еще шрамами украсился. Кого из наших видел? Может слышал чего?

      – Как говорят после драки кулаками не машут. Как вышло, так вышло. Нас с тобой точно не спросили.

      – Смотрю, Иван, ты нашел теплое местечко. Поди сыт, пьян и нос в табаке? Тихо и спокойно?

      Иволгин отвечать не стал. Подумал про подставу еще одного соглядатая. Проявил осторожность, взял и назначил Живилову встречу в том самом кабинете на следующий день на два часа.

      В зал вошла молодая женщина в сопровождении хозяйки галереи. Одета модно. Морель подвела незнакомку к только что освободившемуся после Живилова стулу, посадила перед Иволгиным.

      – Моя подруга княгиня Замятнина Марфа. Помогите, Иван Алексеевич. Прошу вас для начала выслушать Мари внимательно.

      – Не сомневайтесь, Катрин, ваше слово для меня закон. Так Марфа или Мария, – первое о чем спросил посетительницу Иволгин.

      – Называйте, как будет угодно. Моя история обыкновенная. Родители: отец войсковой старшина; мать преподаватель математики, приехали в Феодосию вместе со мной в ноябре 1920 года. Мне тогда исполнилось только два годика. Но нас в списке отъезжающих не оказалось. Сообщили, что наш список направили в Севастополь. Что нас эвакуировать будут оттуда. Отец поспешил в какой-то штаб прояснять ситуацию. Матушка его не дождалась и пошла на поиски. Но тут объявили посадку. Я оказалась на руках друзей моих родителей, и они меня забрали с собой. Семья Келлеров из обрусевших немцев. Маркус – военный инженер, Амалия занималась мной.

      – И все что вы рассказали теперь со слов вашей приемной матери – Амалии Келлер? – уточнил Иволгин.

      – Все так и есть.

      – Теперь, повзрослев, вы хотите разыскать своих настоящих родителей.

      – Прошу помочь мне в этом.

      – С кем вы и на что живете в Париже?

      – Дело в том, что мы сразу оказались в Германии. У Амалии и Маркуса нашлись родственники. По их совету мне дали фамилию Келлер. Я закончила школу, в доме говорили и на русском, и на немецком. Все было очень хорошо. Но с приходом Гитлера к власти Маркуса призвали в армию. Накануне оккупации Франции его перевели в Париж. Сегодня я живу с Амалией в большом доме, а Маркус на войне.

      – Какие ваши предположения о месте нахождения ваших родителей?

      – Можно я объясню потом, когда мы окажемся в более камерной обстановке, – Марфу явно смущала галдящая толпа.

      – Хорошо,