Русский храм. Очерки по церковной эстетике. Н. К. Бонецкая

иконы состоит в напоминании о Первообразе. Они не придавали значения материалу икон, самим изображениям, которые «только бы сделаны были приличным образом», – как говорится в VII Деянии VII Вселенского собора. Там также сказано, что «взирающие на эти иконы возбуждаются к воспоминанию о самых первообразах, приобретают более любви к ним и получают более побуждений воздавать им лобзание, почитание и поклонение, но никак не то истинное служение, которое, по вере нашей, приличествует одному только божескому естеству». У св. Иоанна Дамаскина икона обсуждается тоже не сама по себе (как у Флоренского и отчасти Булгакова), но ее смысл проистекает из нужды в ней при молитве: «Иконы суть видимое невидимого и не имеющего образа, но телесно изображенного ради слабости понимания… Ибо в одном только – в приспособлении к нам, не могущим возноситься до разумных созерцаний и нуждающимся в соответственных понятных посредствах, можно указать основания того, что по справедливости приписываются образы – не имеющим образа, и формы – не имеющим формы», т.е. существам мира невидимого. «Мы не можем созерцать бестелесное без соответствующих нам образов»: в этих словах св. Иоанна Дамаскина заключено указание как раз на напоминательную миссию иконы175. И под «воспоминанием» Первообраза святые отцы понимают событие молитвенной встречи с ним. Даже нашему скромному опыту доступно различие молитвы формальной, рассеянной и в видимости бесплодной – и молитвы, достигшей своего адресата, который дает на нее ответ. Икона может способствовать тому, что словесная молитва затронет и сердце, станет умносердечной. Сердце же в аскетике – это дверь в духовный мир, где обитают Первообразы.

      Итак, согласно святым отцам, роль иконы при молитве сугубо вспомогательная. И отсюда вытекает то, что совсем не обязательно иконной доске быть изготовленной по строгим правилам, что красочно-золоченый образ обязан следовать строгому канону. Этот «образ» вообще может создаваться средствами слова, – оставаться умным. Такую «икону» строит – перед мысленным взором молящегося – последовательность кондаков и икосов акафиста. Умная икона, построяемая в глубине существа человека, гораздо ближе к его я и воспринимается гораздо интимнее, чем образ на доске. Поэтому и переход к сердечной молитве здесь короче и надежнее.

      Последовательность кондаков и начал икосов в Акафисте Богородице, посвященном Благовещению, воспроизводит разные аспекты этого священного события и его плоды, включая Рождество и Сретение. Появление Архангела Гавриила перед Пресвятой Девой, смущение Иосифа, встреча Марии и Елизаветы и т.д.: эпизоды мистерии Боговоплощения подобны клеймам на иконе, воспроизводящим житийные события. И как изображения на клеймах стянуты к центральному образу – святому лику, являют собой этот лик подобно солнечным лучам, так и отдельные тексты Акафиста приоткрывают нам Лик Богоматери, представленный Ее благовещенским Именем Невесты Неневестной. Данное Имя – центр, средоточие Ее умного образа, создаваемого

175

Цит. по: Прот. Сергий Булгаков. Икона и иконопочитание. С. 5-6, 36-37.