Ванечка и цветы чертополоха. Наталья Лазарева

Знали бы вы, как он нам достался. Когда схватки начались, Захар повёз меня в больницу на лошади (у нас тогда лошадь была), в телеге. А роды оказались быстрыми, на полпути Захару самому пришлось роды принимать. Малыш синим родился, пуповиной обмотался. Захар еле его к жизни привёл. А у меня в это время кровотечение началось, и я чуть кровью не истекла. Чудом он нас живыми до больницы довёз. У нас и детей больше нет, как видите. Так что в Тиме Захарыче своём я души не чаю. И уверена совершенно, что убивать Ванечку Себрова он никогда не стал бы, что это случайно вышло.

      – Да. – Палашов задумчиво помолчал. – Паинькой его не назовёшь. Тима Захарыч ваш берёт то, что хочет.

      – Скорее то, что может взять из того, что хотел бы.

      – Захар Платоныч – муж ваш?

      – Да.

      – Сейчас он подойдёт, продолжим наш разговор.

      Палашов перестал обнимать стакан, а взял и опустошил его сразу. Затем протянул его хозяйке.

      – Спасибо большое! Сто лет не пил молока, а тем более деревенского, натурального. Вкусное у вас молочко. И, вообще, мне у вас нравится! И в вашем доме, и в деревне!

      Хозяйка тут же встала и ополоснула стакан под рукомойником. Потом вернулась к гостю, если можно так назвать следователя при исполнении.

      – Знаете, о ком давайте поговорим? Расскажите мне об Олесе Елоховой. Что она за человечек?

      – Разве это имеет отношение к делу?

      – Самое непосредственное. Скоро вы в этом сами убедитесь.

      – Хорошо. – Клавдия Семёновна неуверенно пожала плечами. – Что я могу сказать об Олесе? Ей пятнадцать. Она только недавно сформировалась по-женски и стала очень и очень хороша собой. Думаю, вам она понравится. Она девочка тихая, вежливая, воспитанная, хлопочет по хозяйству. Кажется, неплохо учится. Рукоделием занимается. Она ласковая и любит близких. Отец её, Игорёк, в приятелях у нашего Тимофея. Он очень любит дочь, да и жену Верочку тоже. Нам с соседями повезло, у них приятная и приличная семья.

      – Кого это ты там расхваливаешь? – спросил прямо с порога Захар Платонович.

      – Да Елоховыми Евгений Фёдорович интересуется.

      – А что с ними не так? – уточнил хозяин, моя руки. – Они, вроде, добропорядочный народ.

      – Очень хорошо, что вы пришли! – Палашов забрал бразды правления в свои руки. – Садитесь, пожалуйста, к нам.

      Покряхтывая, Захар Платонович сел рядом с женой на лавке. Руки сцепил и положил на стол. И первое, что следователь разглядел, это кровоподтёки и ссадины на них. Отец Тимофея был коренастый пожилой мужчина среднего роста, бровастый, голубоглазый, с длинноватыми вьющимися и торчащими во все стороны волосами. Ещё его украшала и наполовину скрывала лицо густая довольно длинная борода с усами. Волосы на голове тёмно-русые, в бороде немного посветлее, с сединой. На голове седина только слегка тронула виски. Нос горбатый, мясистый. Рот крупный, подбородок тяжеловат. Этакий настоящий русский мужик, без утончённых черт, безо всякой интеллигентности в образе.

      – Припомните, пожалуйста,