Ванечка и цветы чертополоха. Наталья Лазарева

– бежали врассыпную, каждый протоптал собственную дорожку. Рядом большая вмятина – здесь упали Рысев и Ваня. С тех пор не пролилось ни одного дождя, поэтому следы высохшей крови на сухих поваленных былках травы ещё можно было отыскать. Но крови пролилось немного, так как нож остался в спине убитого. Рядом вытоптано ногами Милы и Тимофея, которые крутились, пытаясь что-то предпринять. Вот здесь сидел Тимофей, дожидаясь оперативно-следственную группу. Ребята уходили также невпопад, как бежали к месту преступления. Груз содеянного давил на каждого – в этом следователь не сомневался. Он решил повторить путь Вани и Глухова, которым они предпочитали незаметно проникать один к дому другого, и отправился в сторону леса. Дойдя до лесной дороги, а тропинка привела его именно к ней, следователь пошёл в сторону участка Себровых. Тенистая сырая дорога с вьющимися вокруг комарами вывела на колодец. Оттуда шла другая дорога на подъём. Идя по ней с полминуты, он вышел в сад к Себровым. Он узнал это место, потому что только вчера бродил тут, рассматривая местность.

      Быстрым шагом Палашов отправился обратной дорогой. Этот путь занимал минут пять, если поторопиться. И вот он снова – в саду Глуховых, миновал картофельное поле, откуда уже вовсю подкапывали молодую картошку. Старый Глухов всё ещё копошился возле улья. Он заметил мужчину и прокричал ему:

      – Вы идите в дом, к Клаве! А я скоро подойду! Заканчиваю!

      Палашов кивнул и прошёл дальше. Клавдия Семёновна ждала его возле сарая.

      – Пойдёмте, пойдёмте! – громко позвала она за собой, устремляясь в дом. – Молочка хотите?

      «Необыкновенная женщина!» – подумал про себя мужчина, а вслух сказал:

      – Не откажусь от стаканчика.

      – Садитесь за стол!

      Палашов положил на стол папку, а сам подошёл к рукомойнику и вымыл руки. Полотенце рядом с рукомойником было чистым и свежим и приятно пахло. «Ну, она чистюля!» Он прошёл за стол, сел спиной к окну, лицом к двери и хозяйке. Она как раз поднесла ему стакан молока, который наполнила, пока он мыл руки.

      – Не спешите, молоко утреннее, из холодильника.

      – Да. Спасибо!

      Мужчина обхватил стакан двумя руками и, держась за него, согревая молоко и охлаждая ладони, спросил:

      – А что это за история с отъездом в город? Мне Марья Антоновна рассказывала, будто Тимофей женился и жил в городе.

      Клавдия Семёновна села напротив.

      – Да, было дело. Тима не любит это вспоминать. Ему было двадцать четыре. Он поехал с соседом, с Игорем Елоховым, в город на базар, кажется, купить себе что-то из одежды. Там, на базаре, встретил женщину, Светку Пухову. Она слово за слово, слово за слово… Ну, и охмурила парня. Ей было двадцать семь. Она тогда уже побывала замужем и была в разводе. Тимка от неё так с катушек съехал, что только своим чудом с ручкой думать мог. Она его на себе женила зачем-то и в город жить переманила. Видно, тоже не головой думала. В общем, женщиной она оказалась ненадёжной! Когда у неё первый пыл к Тимофею прошёл, через полгодика где-то она остыла, так она стала