Обними меня. Хафиз Сайфуллаев

Мы оберегаем вашу психику… Нет, мы ваша муза.

      – Муза? Кот?

      – Что не так? Это вы придумали, что муза обязательно дева с роскошными волосами и призывными персями. А на самом деле это может быть и паук, и корова, и птица какая. Кому как повезёт. Не вы выбираете. Хотя, если мы у вас есть, значит, уже повезло…

      – А что же ты мне не поможешь?

      – Ты про слово? – прервал меня кот, – Оно придет. Скоро совсем. Поэтому я и явился тебе на глаза.

      В это время в палату вошел «Айболит».

      – Кошка… Она уже сто лет в нашем отделении. Она безобидная. Брысь! – махнул рукой доктор.

      Кот спрыгнул с кровати и неторопливо пошел к двери. «Ещё увидимся», – прозвучало у меня в голове.

      – Она спит. Они сейчас все спят. У них «мертвый час»… Такое ужасное выражение! У них уже биологические часы так работают.

      – Да, ужасное выражение. Кто-то неудачно Слово применил. Я завтра еще приду. Можно?

* * *

      «– Маркуша…

      Анна сидела на табуретке за столом в маленькой кухоньке и чистила картошку. Простыня, в которую она была завернута, сползала. Правой рукой она поправляла ткань и снова бралась за нож.

      – Маркуша, слышишь меня?

      – Да, Анча, вот он я…

      В дверях, опершись плечом о косяк, стоял Марк. Босиком, в трусах и ветхой, когда-то бывшей жёлтой футболке.

      – Я подала на развод.

      Марк вопросительно поднял брови.

      – …и это не с тобой связано, – добавила она.

      Анна ждала от Марка другой реакции. Ну, хотя бы, проявления радости. Ей вдруг показалось, что ему безразлично, во что выльется её решение. А навязываться ему со своей любовью она не хотела.

      – Не с тобой…, – повторила она и сосредоточилась на чистке картофеля.

      Марк подошел к ней, обнял со спины и поцеловал в макушку.

      – Я с тобой, Анча.

      Анна отложила картофелину и нож, потом закрыла лицо руками и стала беззвучно рыдать.

      Марк сел напротив и с обречённым вздохом произнёс:

      – Только не слёзы, Анчоус. Ты же знаешь, я не выношу слёз. Ты хочешь, чтобы мы поженились? Ну, давай поженимся. Хотя, ты знаешь, как твой брат к этому относится.

      – «Ну»?! – Анна оторвала ладони от лица.

      – Что? Что не так? Ну, не «ну». Просто, давай поженимся.

      – Ты уже сказал «ну». И не брату жить моей жизнью. Ты не знаешь, что такое быть много лет с нелюбимым человеком. А это тягостное терпение на грани ненависти. Зачем такое?!

      – Поэтому у вас двое детей?

      – Ты злой. Ты бываешь очень злым. И сыновья прекрасно учатся в военном училище. Тебе это известно.

      Их разговор прервал звон домашнего телефона. Анна подошла к аппарату и подняла трубку.

      – Да… Да, Боря, это я… Да, здесь… Зачем? Зачем, я говорю?! Нет, он не выйдет. Нет! И не жди!

      Анна бросила трубку».

* * *

      Я ищу Слово. Но Слово ли надо искать? Оно ли так важно? Мне не дает покоя девочка-снежинка. Ей Слово не нужно. Ей бы тепло. Я уже не раз бывал в больнице, таскал апельсины и соки. Потом мы оба пристрастились к сказкам: я читал их Мехри. В глазах её уже отражались все сказочные драмы, либо