Обними меня. Хафиз Сайфуллаев

идет вперёд уныло,

      а жизнь течет всё мимо, мимо…

      – Да, Аврелий! Вы наверняка поэт духом. Но не словом.

      – Не надо так строго, – Марк прижал умоляюще руку к груди.

      – Ладно. Пойдёмте, – сказала Анна и ускорила шаг».

* * *

      Дверь в мою комнату открылась. Зашла жена.

      – Нам бы про свадьбу поговорить…

      В этот момент заглянула в комнату и дочь.

      – Папа, мы поедем бургеров поесть. Вы с нами?

      – Вы молодые и красивые, весёлые. Что мне делать среди вас? Возраст – всегда грусть и печаль.

      – Пап, это да или нет? – без тепла.

      – Идите. У мамы ко мне разговор.

      Дверь закрылась. Жена села в кресло и откинулась. По виду разговор долгий.

* * *

      Я сидел в парке на скамейке. В оранжевом пламени осени я в своей чёрной куртке выглядел еще не занявшимся угольком. Разложив ноутбук, я уставился в монитор – искал Слово. Отвлёк меня от бесполезных терзаний кот, незаметно подсевший рядом. Был он сер, в белых пятнах и какой-то прозрачный. Зыбкий, что ли… Или зрение?

      – Что, друг, в рассказ хочешь?

      Кот двинул ушами.

      – Ну, запрыгивай…

      Я шёл за котом. Тот был уверен, что я иду за ним, не оборачивался. Странно, что его никто не видел. Мало того, люди шагали сквозь него. При этом иногда к его лапе прилипал опавший листок, и он брезгливо стряхивал его.

      – Девушка, вы сейчас на кота наступили.

      – Какой кот?! Вы сумасшедший?

      Наверное. Сумасшествие надо было довести до конца, до осознания и принятия. Хотя, кто признается? Признается. Если себе.

      Я шёл по больничному коридору. Кот впереди меня. На моём пути встал человек в халате. Это был доктор из моего детства, – вылитый Айболит, – колпак, очки, бородка, через шею стетоскоп.

      – Вы к кому?

      Я было растерялся, но, увидев кота, входящего в открытую дверь, ткнул пальцем в ту сторону:

      – Туда.

      – «Айболит» обернулся:

      – А-а. Вы из «опеки»… Понимаю. Мы вам писали подробный анамнез.

      «Айболит» взял меня под руку и повёл к палате, куда зашёл кот:

      – Да, она на исходе. Двенадцать лет девочке. Организм истощён донельзя. Мы и «химию» перестали делать. Со дня на день, прости меня Всевышний.

      – А-а…

      – Делаем всё, что в наших силах. Вы поймите, не всесильны мы. Тем более она к нам поступила из детдома, уже слабенькая. Они же, как снежинки, все тают и тают…Мы весь японский грант практически на одну её потратили. Вы заходите, я сейчас приду…

      Палата была небольшая, но светлая. В широком и узком оскале кондиционера развевался полуметровый кусок бинта. На кровати лежала девочка в голубенькой ночнушке. В ногах, свернувшись, сидел кот. Руки и ноги девочки были раскинуты. Точно, как снежинка. Я пододвинул стул на стальных ножках к кровати и подсел к девочке.

      – Ну, здравствуй, – я глянул на табличку у неё над головой, – Мехри.

      – Здравствуйте… Вы кто? – она слабо улыбнулась, но на огромных глазах это никак не отразилось.

      – Я твой дедушка.

      – Я вас не видела никогда.

      – Ты