Бесстрастный. Алекс Мара

хороший мальчик, да?!

      Малыш косится на меня и кивает.

      – Оши лени лени!

      Полагаю, «оши» означает хороший. А лени? Не знаю. Он и вчера бормотал нечто похожее, но я понимаю далеко не все.

      Комкаю пару страниц журнала и подбрасываю в воздух, как мячик. Малыш рад новой игре. Сев на пол, ползет ко мне на попе. Какое-то время мы играем. Он пытается поймать мяч, старается, насупив брови.

      В этот момент он выглядит копией хозяина дома.

      Мы так увлечены, что оба вздрагиваем, когда открывается дверь.

      Мужчина в джинсах, сопровождавший хозяина дома при первой встрече, заходит в комнату. Оставляет дверь открытой, ради провокации, не иначе.

      – Я Орсон.

      Долго смотрит на меня, как будто ждет особой реакции на его появление или имя. Не дождавшись, пожимает плечом. Походкой хищника, уверенного в своей неотразимости, проходится по комнате и плюхается в кресло. Сидит развалившись, как будто в кресле, а то и во всей комнате недостаточно места, чтобы вместить его огромное эго.

      Малыш доверчиво улыбается и протягивает Орсону наш бумажный мячик, бормоча нечто похожее на «дя-дя». Перманентная ухмылка на лице Орсона не меняется, не смягчается. Он так и оставляет малыша на ковре с протянутой рукой и поворачивается ко мне.

      – Начинай с самого начала! – делает приглашающий жест.

      Я готовлюсь к нашему разговору, как к выпускным экзаменам. Нервничаю и тщательно подбираю каждое слово.

      Если судить по поведению Орсона на крыльце, у него с хозяином дома неформальные отношения, так что, скорее всего, босс прислал его разобраться в ситуации. С охраной я откровенничать не стану, но с этим самовлюбленным красавцем придется поговорить, раз уж сам хозяин к нам не спешит.

      Начинаю с самого главного.

      – Я не имею никакого отношения к ребенку или к вашему боссу. Я здесь… в этом поселке проездом. Остановилась в доме знакомых. Вчера на участке внезапно…

      – Кто ты? – перебивает, с интересом приподнимая бровь.

      – Никто, – отвечаю уверенно. В таком виде я и выгляжу как никто. Во мне уж точно не заподозришь жемчужину синдиката. Одета кое-как в чужие старые и мешковатые вещи, пахнущие заброшенностью и сыростью. Растрепанная, без косметики, с синяками под глазами от усталости и тревоги.

      Орсона веселит мой ответ.

      – Совсем никто?

      Небрежно веду плечом.

      – В данной ситуации я никто, потому что не имею отношения к…

      Он снова перебивает.

      – Ребенок назвал тебя Ада. Назови свое полное имя!

      – Ада… Томпсон. – Будем надеяться, что в сети сотни девушек с этим именем.

      – Откуда ты?

      – Из небольшого города на востоке Невады. Работаю в библиотеке, живу одна, – выдаю заранее придуманный ответ. Восток Невады хоть и принадлежит центральной группировке, однако между нею и моим отцом, управляющим южной ветвью синдиката, держится шаткое перемирие. Так что за шпионку меня посчитать не должны.

      Орсон морщится, чуть ли не плюется. Его Красивейшеству противно тратить