Бесстрастный. Алекс Мара

выдает уверенно.

      – Да, меня зовут Ада, а тебя?

      – А-да! А-да!

      Понятно.

      Малявочке не больше годика, и пахнет от него так, что о-го-го. Аж глаза слезятся.

      Разворачиваю одеяло, оттуда выпадает несколько подгузников. Очень кстати! Устраиваю малыша на стиральной машине в ванной. Расстегиваю одежду, привожу его в порядок, надеваю чистый подгузник.

      Пока забочусь о нем, замечаю такое… хоть плачь.

      Да я и плачу.

      Малыш чистый, довольный, весело гулит, а я корчусь от боли в душе. В глазах слезы, в горле сдавленный крик.

      Нас обучали уходу за детьми, ведь это обязательные знания для идеальной жены. Даже если у моих детей будут няни, я должна знать, какие указания им давать и как правильно растить будущих главу или жемчужину синдиката.

      Так вот, ни на одном из занятий не обсуждалось, что делать, когда ты скрываешься от всего мира, а тебе подкидывают малыша, у которого на ребрах отчетливо видны синюшные отпечатки пальцев. Крупных пальцев крупной руки. Если судить по размеру, то мужской. Как будто маленькое тельце сжимали изо всех сил.

      К горлу поднимается тошнота. Если за незнакомкой гонится тот, кто избил ее и обидел ребенка, то дело плохо. С таким поворотом событий мне не справиться.

      Малыш хватает меня за палец и тащит его в рот. Ему весело, а мне страшно. За него, за себя. За раненую незнакомку. Одежда на ребенке брендовая, дорогая. Женщина выглядела ухоженной, обручальное кольцо с бриллиантом таких размеров, что было видно с веранды. Это, конечно, не гарантирует принадлежность к синдикату, однако подозрения вызывает. Вот и еще одна причина не обращаться к властям. Они вернут ребенка тому, кто его обидел, если тот является членом синдиката.

      Вспоминаю, как, уходя, женщина воскликнула: «Нико!»

      – Тебя зовут Нико, да? Привет, Нико! Ты хороший, умный мальчик Нико…

      Он фыркает, переворачивается и пытается сползти со стиральной машины. К счастью, непохоже, что он испытывает боль или неудобство. Других повреждений вроде как нет, но лучше бы показать его врачу. И разобраться, кто это сделал, как посмел.

      И наказать. Беспощадно.

      Расстелив чистое одеяло поверх ковра в гостиной, сажаю мальчонку и опускаюсь рядом. Он что-то весело бормочет и дергает меня за волосы.

      Сейчас мне и нос наружу высунуть страшно, а завтра утром я должна отнести малыша на седьмой участок к нему. Кто «он» такой? Любовник незнакомки?

      Воображение услужливо рисует цепь возможных событий.

      Муж узнал, что ребенок от любовника, дал волю рукам, и она сбежала?

      Пыталась добраться до любовника, который живет на седьмом участке, а муж ее преследовал?

      Поняла, что не добежит, поэтому доверила ребенка мне?

      Надо успокоить фантазию, все равно мои догадки ничего не стоят. Однако все это очень некстати. Мне и со своими приключениями не справиться, а тут… ребенок.

      Держась за диван, мальчишка поднимается на ноги и стоит, качая попой. Улыбается гордо.

      – Нико, иди сюда!

      Он