Унция. Андрей Морсин

от каши, зигзагами поплыла в сторону океана.

      – Такого я ещё никогда не видел! – сказал мальчик поражённо.

      – Эй, скоро вы там? – охранник втянул носом воздух. – Мне тоже пора обедать!

      Никто из парочки на него внимания не обратил.

      – А тебя как зовут? – поварёнок поправил сползший на лоб чепец.

      Было заметно, что этот простой вопрос собеседницу озадачил.

      – Ничто, – поколебавшись, ответила она.

      – Не хочешь, не говори, я так спросил! – он пихнул поднос ей в руки.

      – Ну, вы там закончили? – солдат потрогал повязку на глазах и перевесил винтовку с правого на левое плечо.

      – А тебя?

      – Октавиан.

      – В честь императора Августа? – поинтересовалась начитанная принцесса.

      – Нет, папа всю жизнь служил тромбонистом в оркестре. Он нас всех назвал по нотным интервалам. Моих семерых сестёр зовут…

      – Прима, Секунда, Терция, Кварта, Квинта, Секста, – стала быстро загибать пальцы.

      – И Септима. Если бы снова родилась девочка, то стала Октавой.

      – Ну, долго ещё ждать? – охранник сглотнул слюну и перевесил оружие обратно на правое плечо.

      – А я вот думаю, – продолжила Унция, – откуда твой папа знал, сколько родится девочек и с какими интервалами?

      Октавиан потёр лоб, держа поднос одной рукой.

      – Он и не знал, – сказал серьёзно. – Просто, когда задумываешь что-то хорошее, мир тебе помогает, и путь, в конце концов, приведёт к полной гармонии.

      Принцесса поглядела вдаль:

      – Тебе известно, кто я?

      Октавиан отрицательно помотал головой.

      – А почему меня заперли в этой башне?

      – Нет.

      – Из-за улыбки…

      – А мне твоя улыбка нравится, – он не мог отвести глаз от лица новой подружки. – Я такой радужной улыбки в жизни не видел!

      Некоторое время раздумывая, Унция смотрела на вихры, торчащие из-под поварского чепца, и в полной тишине ветер шевелил подол её лоскутного платьица и кончики крахмального фартука поварёнка.

      – А хочешь попробовать радугу на вкус? – неожиданно предложила она.

      – Эй, что это вы там? А ну прекратить немедленно! – неуверенно приказал караульный, переминаясь с ноги на ногу и бряцая снаряжением.

      – Даже не знаю, – смутился Октавиан. – Никогда не ел небо.

      – Я тоже, – принцесса поправила волосы, потревоженные порывом ветра. – Может, ты боишься? – в её глазах вспыхнули золотистые искры.

      – Ничего я не боюсь! – он решительно сдёрнул чепец и снова ухватился за поднос.

      Держа его четырьмя руками, оба, как по команде, потянулись друг к другу, одновременно зажмуриваясь. Шум прибоя вдруг стал отчётливо слышен, пронзительно зазвучали крики чаек. Было слышно даже, как сопит солдат, изнемогающий под палящим солнцем. И тут же всё исчезло: и прибой, и чайки, и недовольное сопение. Смешанный аромат корицы и перечной мяты