Все приключения мушкетеров. Александр Дюма

чести, ваше сиятельство, отвечал хозяин, ослепленный блестящей наружностью д’Артаньяна.

      – А, так ты не узнаешь меня?

      – Никак нет, ваше сиятельство.

      – В двух словах я напомню тебе о себе. Где дворянин, которого недели две назад ты осмелился обвинить в делании фальшивой монеты?

      Хозяин побледнел, потому что д’Артаньян принял на себя самый грозный вид и Планше подражал своему господину.

      – Ах, ваше сиятельство, не говорите об этом! сказал хозяин плаксивым голосом. – Боже мой, как дорого поплатился я за эту ошибку! о, я несчастный!

      – Я спрашиваю тебя, где этот дворянин?

      – Будьте милостивы, благоволите присесть и выслушайте меня.

      Д’Артаньян, онемев от гнева и беспокойства, сел как грозный судья. Планше гордо оперся на его кресло.

      – Вот как было дело, ваше сиятельство, начал хозяин, дрожа всем телом: – теперь я узнаю вас; вы изволили уехать, когда началось несчастное дело с этим дворянином.

      – Да, это ты видишь, что не можешь ждать помилования, если не скажешь правды.

      – Выслушайте меня и вы узнаете всю правду. Начальство уведомило меня, что в моей гостинице остановится известный фальшивомонетчик, с несколькими товарищами, переодетые мушкетерами. Мне описали вашу наружность, ваших лошадей и людей.

      – Дальше, дальше! сказал д’Артаньян, догадываясь тотчас, кто сообщил это описание.

      – Вследствие этого, по приказанию начальства, приславшего мне шесть человек солдат, принял меры, какие почел нужными, чтобы схватить этих делателей фальшивой монеты.

      – Опять! сказал д’Артаньян, которого бесило слово «фальшивый монетчик».

      – Простите меня, ваше сиятельство, что я так подробно рассказываю вам; в этих словах мое оправдание. Начальство напугало меня, а вы знаете, что трактирщик должен ему угождать.

      – Но еще раз спрашиваю тебя, где этот дворянин? что с ним случилось? жив ли он или мертв?

      – Потерпите немного, ваше сиятельство, мы сейчас дойдем до этого. Вам известно, что случилось, а ваш поспешный отъезд, прибавил хозяин, казалось подтверждал наши предположения. Друг ваш защищался отчаянно. Слуга его, затеявший, к несчастию, ссору с присланными ко мне начальством людьми, переодетыми конюхами…

      – Ах, негодяи! вскричал д’Артаньян. – вы все были в заговоре; за это следовало бы уничтожить вас всех!

      – О, нет, мы не все были в заговоре, вы сейчас увидите. Друг ваш (извините, что не называю его по имени, потому что не знаю его), убив двоих выстрелами из своих пистолетов, начал отступать, защищаясь шпагой, ранил одного из моих людей и оглушил меня, ударив плашмя.

      – Но кончишь же ты, палач? сказал д’Артаньян, – что же сделалось с Атосом?

      – Отступая, он дошел до двери погреба, и как она не была заперта, то он вошел туда и укрепился там. Так как мы были уверены, что он не уйдет оттуда, то и оставили его там.

      – Да, сказал д’Артаньян, – его не хотели убить, а только запереть.

      – Боже мой! запереть! клянусь вам, что