Все приключения мушкетеров. Александр Дюма

лошадьми, которых конюхи держат за уздцы это наслаждение прокатиться на такой лошади.

      – Вы будете иметь это наслаждение, любезный Арамис, потому что одна из них ваша.

      – Возможно ли? которая же?

      – Та, которая вам больше нравится, для меня все равно.

      – А богатая попона, которая на ней, также моя?

      – Разумеется.

      – Вы смеетесь надо мной, д’Артаньян?

      – Я перестал смеяться с тех пор, как вы оставили свою латынь.

      – Так эти золотые чушки, бархатный чепрак, седло, блестящее серебром, все это мое?

      – Все ваше, точно так же, как другая лошадь моя, а третья Атоса.

      – Ба, да это превосходный подарок.

      – Очень рад, что он вам нравится.

      – Без сомнения вы получили его от короля?

      – Уж разумеется не от кардинала; но не беспокойтесь об этом, а знайте только, что одна из них ваша.

      – Так я возьму ту, которую держит под уздцы рыжий конюх.

      – И прекрасно.

      – Это заставляет меня совершенно забыть о своей болезни, весело сказал Арамис; я поеду теперь, хоть бы у меня было тридцать пуль в теле. Да, клянусь вам, чудные лошади, Эй, Базен, иди сюда проворнее!

      Опечаленный Базен молча вошел в комнату и остановился у порога.

      – Наточи мою шпагу, поправь шляпу, вычисти плащ и заряди мне пистолеты! сказал Арамис.

      – Последнее не нужно, прервал д’Артаньян, – вы найдете в седле заряженные пистолеты.

      Базен тяжело вздохнул.

      – Успокойтесь, господин Базен, сказал д’Артаньян, – спасти душу можно во всяком состоянии.

      – Господин мой был уже таким прекрасным богословом, сказал Базен чуть не со слезами, – он сделался бы со временем епископом, а может быть, и кардиналом.

      – Но подумай сам, к чему служит в наше время духовное звание? этим не избежишь войны. Разве ты не видишь, что сам кардинал выступил в поход с шлемом на голове и мечем в руке; а Ногаре де-ла-Валетт? Он тоже кардинал, а спроси-ка у его слуги сколько раз он щипал для него корпию?

      – К несчастию, это правда, сказал со вздохом Базен; – все на свете перевернулось вверх ногами.

      Между тем молодые люди спустились по лестнице; бедный слуга шел за ними.

      – Подержи стремя, Базен, сказал Арамис и с обычной ловкостью и грацией проворно вскочил в седло; но после нескольких скачков благородного животного почувствовал такую невыносимую боль, что побледнел и зашатался. Д’Артаньян, предвидевший этот случай, не терял его из виду, и как только заметил перемену на лице Арамиса, подбежал к нему, снял его с лошади и отвел в комнату.

      – Любезный Арамис, сказал он, позаботьтесь о своем лечении, я поеду один проведать Атоса.

      – У вас железная натура, д’Артаньян!

      – Нет, только счастливая; но что вы будете делать в ожидании меня? перебирать четки, а?

      Арамис улыбнулся.

      – Я буду сочинять стихи, сказал он.

      – Да, стихи, раздушенные, вроде записочки горничной госпожи де-Шеврёз. Поучите Базена просодии; это его несколько