Властелин 5. Кто был никем. Сергей Николаевич Дергунов

ненужно?! Ты ведь столько сил на это потратил. А теперь есть реальный шанс.

      – Я передумал.

      – Тогда чего ты хочешь? Поверь, за то, что ты так выручил Англию, ты можешь просить, что угодно.

      – С меня будет довольно процентов.

      – Ну, как знаешь.

      Премьер-министр ушел с двояким чувством. Он был рад, что исполнил свою миссию, но расстроился, что в ответ не смог порадовать друга.

      На самом деле Лайонела Ротшильда уже давно ни что не радовало. Он прожил 67 лет. Из них, по меньшей мере, 40 лет он ощущал себя «пупом земли». Он знал, что он умней отца и даже умней дяди Джеймса. Он был уверен, что внес огромный вклад в процветание семейного бизнеса Ротшильдов. Его старшинство в семье безоговорочно приняли все братья и многочисленные кузены. Его семья была на вершине финансового могущества. Но ему этого было мало. Он добивался для своего брата должности пэра Англии, что вознесло бы Ротшильдов на самую вершину политической пирамиды.

      Однако, все это было актуально до той памятной встречи с Эдгаром. Когда Лайонел узнал, кто такой Эдгар Пике, он долго не мог прийти в себя. Но когда в его голове все разложилось по полочкам, он осознал, что сорок лет был марионеткой в руках опытного кукловода. Его самооценка упала до суицидального уровня. Он с огромным трудом выполз из этого состояния. В конце концов, его кукловод – сам Дьявол, так чего переживать, что он дергает тебя за ниточки? Он все человечество дергает за ниточки.

      И Лайонел Ротшильд смирился со своей новой участью.

      Он продолжил вести семейный бизнес, продолжал выполнять поручения Эдгара, но все делал без огонька, не вкладывая душу. У такого его состояния был и большой плюс. Он больше не боялся умереть. А зачем нужна такая жизнь?

      ***

      – Генерал Черняев в Белграде, государь! – к царю довольно резво, по старческим меркам, вошел канцлер Горчаков.

      – Как в Белграде? Я же запретил выдавать ему заграничный паспорт!

      – Не знаю как, но он там. И князь Милан Обренович назначил его командующим сербской армией. Я боюсь, они со дня на день объявят войну Турции.

      – Этого нельзя допустить, Александр Михайлович. Срочно телеграфируйте в посольство, что Россия не поддержит Сербию в этой войне.

      – Я уже отправил все инструкции послу, государь. Он должен встретиться с Черняевым и отговорить его от этой авантюры.

      – Надо говорить не с Черняевым, а с князем. Пусть передаст ему мое твердое слово: я не вступлю в войну даже если османы войдут в Белград.

      – Сей час же распоряжусь, государь.

      – Постой… ты не думал, зачем князь Милан Обренович лезет на рожон? Восстания в Герцеговине и в Болгарии турки подавили. При этом, они не ставят под сомнение независимость Сербии. Почему Милан не вступил в войну, когда восстания были в разгаре? Ведь тогда бы у него было больше шансов на победу. Сейчас таких шансов просто нет.

      – Я тоже над этим голову сломал, государь. Думаю, кому-то очень надо втянуть нас в войну. Кто-то хочет разыграть сценарий прошлой, Крымской кампании.

      – Лондон?

      – Думаю, да, государь.

      – Зачем им это? Они же торговцы!