Слабость Виктории Бергман (сборник). Эрик Аксл Сунд

его любит.

      Когда она после кино пела ему эту песню, он притворился, будто не знает ее. А на самом деле он упорно ждал подходящего случая, чтобы ей ее проиграть.

      Приберегал ее на этот случай целый год, ждал и помнил.

      Это всего лишь деталь, но деталь, которой она придает большое значение. Он думает о ней, хотя не говорит этого прямо, выражает по-своему.

      Последний день они посвящают покупкам и отдыху в гостинице.

      Кони-Айленд оказался великолепен, в точности как он говорил.

      Луна-парк возле Бруклина был закрыт на зиму, но они до поздней ночи ходили по уютным барам.

      Людей на побережье не было, и когда они после полуночи гуляли по полуострову, компанию им составляли только морские птицы.

      В самолете по пути домой София думает о том, как давно им не представлялось возможности так спокойно пообщаться. Она чувствует, что вновь обрела того Лассе, о существовании которого она все время помнила, но которого не видела уже несколько лет.

      И вот внезапно он опять вернулся, тот Лассе, в которого она когда-то влюбилась.

      По возвращении в Стокгольм все, однако, поблекло. Проведя всего несколько недель дома, София понимает, что, как бы ей ни хотелось обратного, он всегда будет выбивать у нее почву из-под ног.

      Он исчезает с той же внезапностью, с какой вернулся к ней.

      Они сидят за завтраком и читают газету.

      – Лассе?

      – Мм… – Он поглощен тем, что читает.

      – Тест на беременность…

      Он даже не отрывает глаз от газеты.

      – Оказался отрицательным.

      Тут он смотрит на нее с удивлением.

      – Что такое?

      – Лассе, я не беременна.

      Несколько секунд он сидит молча.

      – Извини, я забыл… – Он стыдливо улыбается и возвращается к газете.

      Забывчивость ему больше не идет.

      – Забыл? Ты забыл, о чем мы говорили в Нью-Йорке?

      – Нет, конечно, – откликается он с усталым видом. – Просто много всего навалилось на работе. Я едва помню, какой сегодня день.

      Шуршание газеты.

      Он неотрывно смотрит в нее, но София видит, что он не читает. Глаза неподвижны, взгляд не сфокусирован. Он вздыхает и кажется еще более усталым.

      Дни в Нью-Йорке начинают превращаться в туманные воспоминания о мечте. Его близость, доверительность между ними, день, проведенный на Кони-Айленде, – все исчезло.

      Мечта сменилась серыми, предсказуемыми буднями, в которых они с Лассе только ходят мимо друг друга, словно тени.

      Она думает о том, насколько откровенно он воспринимает ее как данность. Он даже забыл о том, что они собираются завести ребенка. Ей этого не понять.

      Она чувствует, что скоро взорвется.

      – Да, София, я хотел тебе кое-что сказать, – произносит он, наконец откладывая газету. – Нам звонили из Гамбурга и сообщили, что у них возникли большие проблемы. Им необходима моя помощь, и отказаться было нельзя.

      Он тянется