Виконт де Бражелон, или Десять лет спустя. Том 2. Александр Дюма

тем хуже.

      Наступило долгое молчание.

      Потом принцесса снова заговорила:

      – Итак, господин Бекингэм уехал… теперь я знаю, почему он был удален и кем… Мне казалось, что после этого наступит спокойствие… Но нет… Принц находит новый предлог. И вот…

      – И вот, – с оживлением произнес король, – является другой. Очень естественно. Вы прекрасны, и вас всегда будут любить.

      – В таком случае, – воскликнула принцесса, – около меня всегда будет пустыня. О, я знаю, что этого-то и хотят, это-то мне и готовят. Но нет: я предпочитаю вернуться в Лондон. Там меня знают и ценят. Там я не буду бояться, что моих друзей назовут моими любовниками. Фи, какое недостойное подозрение! Принц потерял в моих глазах весь престиж, с тех пор как я увидела в нем тирана.

      – Перестаньте, успокойтесь! Вся вина моего брата в том, что он любит вас.

      – Любит меня? Принц любит меня? Ах, государь!..

      И Генриетта громко расхохоталась.

      – Принц никогда не полюбит женщину, – сказала она. – Принц слишком любит самого себя. Нет, к несчастью для меня, принц принадлежит к худшему разряду ревнивцев: он ревнив без любви.

      – Признайтесь, однако же, – сказал король, который чувствовал явное возбуждение от этого волнующего разговора, – признайтесь, что Гиш любит вас.

      – Ах, государь, я, право, не знаю!

      – Вы должны видеть это. Влюбленный всегда выдает себя.

      – Господин де Гиш ничем себя не выдал.

      – Сестра, сестра, вы слишком усердно защищаете господина де Гиша.

      – Я? Бог с вами, государь, недоставало только, чтобы и вы начали подозревать меня.

      – Нет, нет, принцесса, – с живостью возразил король, – не огорчайтесь, не плачьте! Успокойтесь, умоляю вас.

      Но она плакала, крупные слезы текли по ее рукам. Король стал поцелуями осушать их.

      Принцесса взглянула на него так грустно и так нежно, что Людовик был поражен в самое сердце.

      – Вы не питаете никаких чувств к Гишу? – спросил он с беспокойством, не подходившим к его роли посредника.

      – Никаких, решительно никаких.

      – Значит, я могу успокоить брата?

      – Ах, государь, его ничем не успокоишь. Не верьте, что он ревнует. Ему наговорили, он наслушался дурных советов. У принца беспокойный характер.

      – Когда дело касается вас, не мудрено беспокоиться.

      Принцесса опустила глаза и замолчала. Король тоже. Он все еще держал ее руку.

      Как показалось обоим, это молчание тянулось целую вечность.

      Принцесса потихоньку высвободила руку. Теперь она была уверена в победе. Поле битвы осталось за нею.

      – Принц жалуется, – робко проговорил король, – что вы предпочитаете его обществу и его беседе общество других.

      – Государь, принц только смотрится в зеркало да придумывает козни против женщин с шевалье де Лорреном. Понаблюдайте сами, государь.

      – Хорошо, я понаблюдаю. Но какой ответ передать моему брату?

      – Ответ? Мой отъезд.

      – Опять вы повторяете это