Мы и они. Из жизни микробов. Михаил Стати

листка таким образом, что находящиеся там микробы пребывали в своеобразном месте бурления, постоянно впитывая обтекающий газ, обволакивающий их со всех сторон, и мы расположились на том же листочке, немного в стороне, чтобы не попасть под воздействие скользящего мимо газа, пока Арон пытался наладить контакт с одним из знакомых ему микробов-руммов, расположившимся там же, но это не удалось сделать с первого раза, так как микробы, принимающие газовую ванну, находились в состоянии дремоты и слабые признаки жизни, которые они подавали, не были настолько ободряющими, чтобы поверить в их быстрое пробуждение, а, скорее, наоборот, тусклый, нетвердый взгляд, легкое покачивание свидетельствовали о том, что микробы были далеки от возможности разглядеть наше присутствие, правильно реагируя на наш визит, не оставляя сомнений, что в этот самый момент они пребывали в другом, только им ведомом мире, так как некоторые из них либо что-то невнятное бормотали, либо ёжились, либо мерно покачивались, издавая нечленораздельные звуки, подтверждая предположение, что в этот самый миг воображение рисовало этим микробам картины снов или, как утверждал Арон, той «реальности», в которой они постоянно пребывали, и, учитывая, что мы подошли в столь неудачный час, когда все герменевтики-традиционалисты находились в состоянии «послеобеденной молитвы», как это было названо Ароном, нам пришлось расположиться неподалеку и, набравшись терпения, подождать, пока молитва подойдет к концу, и вновь, как и накануне, несмотря на все усилия с моей стороны и на тот факт, что Арон и Том продолжали оживленное обсуждение, за которым я старался следить, мне почувствовалось, что я погружаюсь в состояние дремоты, ставшее результатом воздействия газов, и, осознавая последствия, я всячески боролся с этим состоянием, не желая погружаться в сон, опасаясь упустить момент возвращения микробов-руммов к реальности, предстоящая беседа с которыми возбуждала во мне живой интерес, и я, как мог, боролся с напавшей на меня сонливостью, пытаясь отвлечься, размышляя об ожидающем меня важном и захватывающем разговоре, но, несмотря на это, я, очевидно, потерял ощущение времени, упустив момент, когда один из герменевтиков-традиционалистов вернулся к «нашей» реальности, во всяком случае, я совершенно не помню, когда Арон и Том вступили с ним в диалог, обратив внимание на факт, что беседа была в своем развитии, и в тот момент я не смог бы ответить на вопрос, давно ли они беседуют, сознавая, что я сам некоторое время пребывал в состоянии дремоты, созерцая собственные мысли, потеряв ощущение течения времени, и, сделав над собой еще одно усилие, я приблизился к месту беседы, пребывая в состоянии вялой сонливости, что, впрочем, не помешало мне заметить, что румм из школы герменевтиков-традиционалистов, с которым удалось завести беседу и с которым Арон был немного знаком, время от времени обращаясь к тому по имени, называя его Куном, сам продолжал находиться в полусонливом состоянии, что подтверждалось ходом беседы,