Мастодония. Клиффорд Саймак

глазами Бублика и увидел его чуть поодаль: пес обнюхивал траву, будто нашел что-то интересное.

      Вдруг Хирам испустил вопль ужаса, оступился, подался вперед, упал на колени и снова вскочил, размахивая ногой, будто та угодила в капкан. К нему, прижав уши, помчался Бублик. Я вскочил и побежал вниз по склону, призывая Райлу, но не оборачиваясь и потому не зная, услышала ли она мой зов.

      Вновь закричал Хирам: один пронзительный вопль, а за ним второй, уже неуемный. Сгорбившись на траве, Хирам держался за ногу обеими руками, а Бублик вздернул морду, затряс головой, и я с первого взгляда понял, кого он выхватил из травы.

      Подбежал к Хираму, взял его за плечи, попробовал уложить на спину и крикнул:

      – Отпусти ногу! Лежи смирно!

      Бессмысленные вопли прекратились, и Хирам крикнул мне в ответ:

      – Цапнула! Она меня цапнула, мистер Стил!

      – Лежи тихо, – велел я.

      Наконец он улегся, но не затих – наоборот, стонал пуще прежнего.

      Я вытащил из кармана нож и надрезал левую штанину Хирама; оттянув ткань, увидел наливающийся синяк и два прокола в коже; на каждом блестела яркая капля крови. Распорол штанину по всей длине и задрал до бедра.

      – Эйза, – позвала из-за спины Райла, – Эйза, Эйза, Эйза!

      – Найди палку, – сказал я. – Любую. Надо наложить жгут.

      Расстегнул свой ремень, выдернул его из петель и обмотал вокруг ноги Хирама, чуть выше укуса. Райла, присев по другую сторону от Хирама, сунула мне сухую палку. Я продел ее под ремень, провернул и сказал:

      – Держи. Крепко держи, чтобы ремень не ослаб.

      – Знаю, – отозвалась Райла. – Это была гремучка. Бублик ее придушил.

      Я кивнул, хотя уже понял все по виду укуса: в этих широтах нет других змей, способных нанести такую рану.

      Хирам немного успокоился, но все еще стонал.

      – Держись, – предупредил я (просто из честности и вовсе не для того, чтобы дать ему повод для возражений), – сейчас будет больно.

      Надрезал кожу, соединив проколы от зубов, а Хирам взвыл и попытался сесть, но Райла удержала его свободной рукой; я же прильнул губами к надрезу и стал высасывать солоноватую теплую кровь, высасывать и сплевывать, высасывать и сплевывать, истово надеясь, что во рту у меня нет ранок, и понимая, что сейчас не лучшее время для размышлений о ранках во рту. К тому же, будь у меня такие ранки, я сделал бы то же самое.

      – У него обморок, – сообщила Райла.

      Я высасывал и сплевывал ядовитую кровь. Бублик подошел, сел и задумчиво уставился на меня.

      – Он приходит в чувство, – сказала Райла.

      После секундной передышки я вновь занялся раной. Наконец остановился: вне всяких сомнений, теперь концентрация яда в организме Хирама поуменьшилась. Опустившись на пятки, я перехватил палку, на пару мгновений ослабил жгут, снова затянул его и скомандовал Райле:

      – Разверни машину в сторону Уиллоу-Бенда. Хираму нужна помощь. Донесу его на руках.

      – Сможешь