Шекспир мне друг, но истина дороже. Чудны дела твои, Господи!. Татьяна Устинова

раз не имеют значения, а имеет значение «семья театральная». Там и есть высший суд, там главные награды и главные разочарования.

      Феде Величковскому – как начинающему сценаристу и будущему писателю! – очень хотелось изучить это явление, хотя бы поверхностно, со стороны.

      Да и детективная пьеса, пополнившаяся новыми зловещими подробностями, очень его занимала. Кража денег – вот что главное! Общеизвестно, что у любого преступления есть всего три мотива: любовь, она же ненависть и страсть; деньги, туда же наследство, подложные векселя и всякое такое; и попытка скрыть предыдущее ужасное преступление.

      Федя был уверен, что в этой детективной пьесе все дело как раз в деньгах.

      Он поднялся на самый верхний этаж, заглядывая во все открытые двери, и оказался как будто перед воротами, окованными новой жестью. Одна створка ворот была распахнута. Федя подумал и вошел.

      В огромном помещении все оказалось каким-то преувеличенным. Слишком большие стулья, слишком большие фонари, слишком большие деревья в горшках, все ненастоящее. Не сразу Федя сообразил, что это, должно быть, цех, где делают декорации.

      – Заблудились? – негромко спросил высокий бородатый человек, выходя из-за какого-то шкафа. Он вытирал тряпкой крепкие жилистые руки.

      – Пожалуй, нет, – признался Федя Величковский. – Я на экскурсии. У меня такая экскурсия – на одного.

      – Валерий Клюкин, – представился человек. – Муж Валерии Дорожкиной. Я всем сразу говорю, что я муж, чтобы не было вопросов.

      – А какие у меня… могут быть вопросы? – не понял Федя.

      – Мало ли, – пожал плечами бородач. – У меня такое почетное звание – муж звезды.

      – По-моему, неплохое звание! – заявил Федя. – Если теоретически представить себе, что у меня могла быть жена, я бы предпочел, чтобы она была звездой, а не просто какой-нибудь убогой дурочкой.

      – Н-да, – то ли согласился, то ли не согласился Валерий.

      – Вы декорации прямо здесь делаете?

      – Прямо здесь.

      – Как вы думаете, что могло случиться с главным режиссером?

      Валерий швырнул тряпку в угол, она приземлилась на ящик, в котором, как патроны в патронташе, были плотно натыканы желтые длинные банки.

      – Он помер, – сказал Клюкин равнодушно. – Что еще с ним могло случиться?

      – А может, его убили?

      – Бросьте. Кому он нужен?

      – Я не знаю. Но вашу жену тоже пытались… убить. В тот же вечер.

      Клюкин подумал немного.

      – Послушайте, молодой человек. Мне нет никакого дела до моей так называемой жены. Мы разводимся. Я больше не могу и не хочу!.. Она вполне жива и здорова, с ней все прекрасно. Не знаю, пытались ее убить, или она сама…

      Федя навострил уши.

      – Что сама?

      – Ничего! – рявкнул Клюкин неожиданно. – Можете продолжать вашу экскурсию в другом месте. У меня работы полно.

      Федя, которого никогда в жизни ниоткуда не выгоняли, неопределенно улыбнулся, пробормотал «спасибо»