Империя вампиров. Джей Кристофф

Передо мной сидело уже три Хлои, и спрашивал я ту, что была посередке. – А… что ты, собственно, нашла?

      – Ответ. – Она схватила меня за руку своей миниатюрной ручкой. – Оружие, с которым мы победим в войне и прервем эту бесконечную ночь.

      – Оружие?

      Она кивнула.

      – Перед которым не устоит ни один холоднокровка на земле.

      Брови у меня сошлись к переносице.

      – Клинок какой-то?

      – Нет.

      – Значит, некое химическое вещество?

      Хлоя снова стиснула мою руку и заговорила с жаром:

      – Это Грааль, Габриэль. Я тебе, дураку, о Граале толкую.

      Я посмотрел Хлое Саваж прямо в большие милые глаза.

      Медленно откинулся на спинку стула.

      Да с хохотом брякнулся с него на пол.

      VI. Одни обещания

      – Грааль святой Мишон, – пробормотал Жан-Франсуа.

      – Oui, – подтвердил Габриэль.

      – Чаша, в которую собрали кровь вашего Спасителя, когда тот умирал.

      – Так сказано в Заветах.

      – Представь, что ты лучше моего разбираешься в Писании, Угодник, и растолкуй.

      Габриэль пожал плечами.

      – В общем, аколиты единственного рожденного Сына Вседержителя предали его, и его схватили жрецы старых богов. Потом, после семи дней пыток они его распяли на колесе от колесницы, содрали со спины кожу, дабы успокоить Брата Ветра, спалили плоть под ней, дабы ублажить Отца Пламя, перерезали ему горло, дабы насытить Матерь Землю, а в конце сбросили его тело в Вечные Воды. Однако самая преданная последовательница, охотница Мишон, не смогла смотреть, как кровь учителя пропадает в пыли, и собрала ее в чашу. Этот сосуд и стал первой реликвией Единой веры, а Мишон – первой мученицей. – Габриэль хмыкнул. – Такая себе работенка, доложу я тебе.

      – Детские сказки, – задумчиво пробормотал вампир.

      Последний угодник-среброносец откинулся на спинку кресла и сцепил руки за головой.

      – Как угодно.

      – Эта женщина, Саваж, наверно, была дурочкой.

      – Правду сказать, я таких рассудительных сучек еще не встречал.

      – Она принимала на веру крестьянские суеверия.

      – Двадцать семь лет назад большинство считало крестьянскими суевериями вас, пиявок. Да и твоя бессмертная императрица тоже верит в наши сказки, иначе я был бы уже мертв.

      Жан-Франсуа окинул Габриэля сверкающим взглядом.

      – Ночь молода, шевалье.

      – Одни обещания…

      – Ты и сам сперва насмехался над этой историей, как и я сейчас.

      – Было дело.

      Вампир провел острым ногтем по кромке пера.

      – Как повела себя сестра Хлоя, услышав твой смех?

      – Ну, от радости скакать не стала. Правда, я тогда так напился, что мне было плевать.

      Хлоя смотрела со смесью жалости и гнева во взгляде, как я катаюсь по полу «Идеального мужа» и хохочу так, словно она – придворный шут самого императора Александра.

      Тогда к нам, пряча руки в рукава рясы, подошел старый священник-зюдхеймец. Его морщинистая кожа, темная, как сумерки, напоминала скорлупу