Ловцы душ. Яцек Пекара

ночным мраком – на небе висел лишь серпик месяца, – без труда таился в тенях.

      Однако сперва следовало решить одно дельце. Уже пару дней я замечал человека, который пытался незаметно за мной следить. Он и теперь был здесь, скрывшись у ворот. Я повернул за угол, а когда услыхал шаги, вышел из темноты. Ударил его в кадык. Слегка, чтобы случайно не убить, поскольку я ожидал объяснений, а от мертвеца их непросто получить.

      Присел над ним и приложил острие кинжала к уголку его глаза.

      – Кому служишь? – спросил.

      Он не ответил. Уже совладал с болью и дыханием, а во взгляде его пока не появился истинный, настоящий страх. Конечно, он боялся, но не настолько, чтобы начать говорить. Правую руку я все время держал так, чтобы кинжал был у его глаза, левой же схватил его за мизинец. Сломал одним движением. Человек взвыл. Но он контролировал себя достаточно, чтобы не дернуть головой – ибо тогда потерял бы глаз.

      – Кому служишь? – повторил я.

      Ответа не дождался.

      – Плохой мальчик, – кивнул я и всадил ему острие кинжала в ноздрю.

      Дернул, порезав нос до самой кости. Полилась кровь.

      – Кому служишь? – я был терпелив.

      Когда он не отозвался, я вложил кинжал в другую ноздрю.

      – Буду резать тебя на кусочки, – пообещал. – И рано или поздно ты скажешь. Но, может, лучше расскажешь все, пока – целый и здоровый?

      Я спешил. Монахи, правда, еще не вышли, однако я знал, что это случится в любой момент.

      Из моего закоулка я их увижу, но времени тогда останется немного.

      Я дернул своего противника за плечо и голову, переворачивая, чтобы тот ткнулся лицом в уличную грязь. Выкрутил ему руку за спину. Теперь он и вправду не мог шелохнуться, поскольку при любом движении вывихнул бы сустав.

      – Ты должен сказать, – прошептал я ему в самое ухо.

      Воткнул кинжал ему в спину, так что острие заскрежетало о хребет. Провернул в ране. Человек завыл. Завыл отчаянно, с болью. Я знал, что даже если альмосунартии и услышат его вой – не станут волноваться. В Аквизгране, как и в Хез-хезроне, ночью чего только не услышишь. Крики убиваемых или раненых людей здесь обычное дело, если тот, кому дорога жизнь, не станет проверять, что происходит в мрачных закоулках.

      Я вынул острие из раны.

      – Кому служишь? – я раздумывал, каков будет мой следующий шаг, если снова не услышу ответа на вопрос.

      – Воеводе, – простонал мужчина.

      – Ну и к чему было так упираться? – спросил я ласково. – Я ведь и сам об этом знал – просто хотел, чтобы ты выказал немного доброй воли. И что ты должен делать?

      – Следить за тобой, а если кто тебя убьет – то и за ним…

      – Весьма мудро, – согласился я. – Жаль только, что у воеводы плохие шпионы…

      Ударил его локтем за ухо, настолько сильно, чтобы потерял сознание. И крайне вовремя, поскольку ящик с узником наконец-то сдвинулся с места. Однако информация, что лежащий на земле человек – агент Зарембы, меня порадовала. Было бы куда хуже, окажись он агентом моих врагов,