Ловцы душ. Яцек Пекара

легче, я ведь едва воздвигся с одра болезни, – поумерил я его пыл. – Но у меня к вам просьба…

      – Какая же?

      – В Аквизгране есть заведение, где содержат безумцев. Верно?

      – Верно.

      – Знаете, где оно?

      – Неужели вы настолько любопытны, что жаждете увидеть дом для скорбных духом? – спросил Риттер.

      – Кое-кто просил меня проверить, не заперт ли там его родственник, – соврал я.

      – Молитесь, чтобы нет, – фыркнул драматург. – Ибо даже если вошел он туда нормальным, наверняка таким же оттуда не выйдет.

      – Хм, – только и пробормотал я.

      – Некогда я видел такой дом при монастыре иоаннитов, – сказал Риттер. – И монахи, следует признать, хорошо опекали больных. Но здесь… – он махнул рукой.

      – И откуда вы знаете?

      – Был у меня, так сказать, случай убедиться… – он будто бы слегка смешался, но сразу же вернул себе уверенность. – Я писал драму, в которой появляется скорбный разумом, – пояснил. – И я захотел собственными глазами увидать, как они держат себя, что говорят, понимаете: гримасы, ужимки, все…

      – И? Оказались довольны?

      Он вздрогнул.

      – Хватит о том. Сами увидите, что да как.

      – А кто содержит сей дом, если уж не монахи?

      Он взглянул на меня задумчиво:

      – Знаете, мне даже в голову не пришло спросить… Но если богачи строят воспитательные дома для сирот, отчего бы кому-то не строить дома для умалишенных?

      – Наверняка вы правы, – ответил я.

      – Ну и желания у вас в столь прекрасный день, – пожаловался Риттер, когда мы уже протискивались сквозь уличную толпу. – Нет чтобы пойти выпить, поболтать, попеть – а то и проведать милую девицу, – а вам захотелось поглядеть на безумцев.

      – Бывает и так, – сказал я и мимоходом сломал палец воришке, который пытался залезть мне за пояс.

      Риттер услышал крик, обернулся, но ничего не заметил. Мы пошли дальше.

      – Это в старом винном складе, – он повысил голос, перекрикивая толпу.

      Мне это ничего не говорило, поскольку я слабо знал Аквизгран, но решил, что поэт доведет нас куда нужно.

      Наконец мы добрались до места. Было оно окружено деревянным забором, а посредине стоял деревянный же барак.

      – Что-то маловат, – сказал я.

      – Самое оно – в подвалах, – пояснил Риттер. – Я ведь говорил, что там был склад вина. А где держать вино, как не в подвалах?

      Двери в барак были отворены. Подле, на уложенных на козлах досках, сидели двое заросших мужчин в грязных, рваных кафтанах.

      – Чего вам? – спросил один недоброжелательно.

      – До меня дошли слухи, что среди пациентов есть родственник моего знакомого. Я хотел бы осмотреть их камеры.

      Я вытащил трехкроновую монету и кинул на стол. Мужчина весьма ловко поймал ее.

      – Отчего бы и нет? – буркнул он и поднялся. – Ну, пойдемте… господа, – добавил уже более миролюбиво.

      Отворил дверь, что вела в темную прихожую. Я увидал