Солнце и луна, лед и снег. Джессика Дэй Джордж

если не хочешь.

      – Ханс Петер, – сказала ласси, понизив голос, чтобы остальные не услышали, – этот пес со мной разговаривает.

      – Понимаю. – Он отложил кусок дерева, на котором что-то вырезал, и аккуратно зачехлил нож. Потом поднялся, подошел к младшей сестренке и положил ей руку на плечо: – У тебя голова не болит?

      – Нет.

      – Ты сегодня ела?

      – Да. – Она раздраженно дернула плечом, стряхнув его ладонь. – Он со мной разговаривает. Я не больна, не спятила и не сплю. – Она снова указала лопаткой на собаку: – Скажи что-нибудь еще!

      – Можно мне кусочек, пока он не остыл?

      – Вот! – Она торжествующе повернулась к Хансу Петеру. – Слышал?

      – Нет. – Брат покачал головой, но лицо у него сделалось задумчивое. – Однако я слышал, что он издает звуки. Ворчит и скулит, как и положено собаке.

      – Но я разобрала слова совершенно ясно.

      Ласси в расстройстве швырнула лопатку. Затем, увидев, что мать смотрит в их сторону, быстро налила на сковородку еще теста и краешком лопатки разровняла очередной лефсе. Пока блин жарился, она снова переключила внимание на собаку.

      – Ты знал, что мой брат не понимает тебя? – спросила она негромко.

      – Никто не понимает, – тут же отозвался пес. – Я все время говорю, но ты первая, кто понял. – Он задрал заднюю лапу и почесал за ухом. – Сестра у тебя славная, но я весь день ее умоляю, а она никогда не дает мне ничего вкусного. – Его большие карие глаза сосредоточились на стопке лефсе, остывающих на столе. – Пожалуйста, всего один кусочек, а?

      Ласси оторвала полоску от края блина, скатала ее и бросила молодому псу. Тот поймал угощение, клацнув зубами, и съел. Покончив с едой, он вздохнул и снова взглянул на девочку.

      – На вкус твой лефсе так же хорош, как на вид, – сообщил он.

      – Спасибо, – ответила ласси, все еще потрясенная.

      – Ты по-прежнему говоришь с собакой? – Изумление на лице Ханса Петера уступило место любопытству.

      – Да, и он отвечает, – сказала девочка.

      – А раньше тебе доводилось слышать, как звери разговаривают?

      – Нет, я… погоди-ка. – Она поджала губы. – Сегодня утром, могу поклясться, одна из кур сказала: «Опять она идет!» – когда я открыла курятник. Но Эйнар и Анни тоже были во дворе.

      – Хм. – Ханс Петер присел на корточки рядом с собакой. – Можешь поговорить со мной, малыш?

      Пес некоторое время изучал его, потом сказал:

      – Могу попробовать.

      Ханс Петер поднял глаза:

      – Это прозвучало как скулеж.

      – Он сказал, что попробует, – перевела ласси.

      – О чем это вы двое там шепчетесь? – Йорунн, веселая и розовощекая, подошла к огню. – Учите Нильсова пса фокусам?

      Ее длиннопалые ладони гордо покоились на большом животе: Йорунн ждала ребенка.

      Ханс Петер и младшая сестренка переглянулись. Брат откашлялся:

      – Мы пытаемся научить пса разговаривать, но, похоже, ничего не получается.

      – Ах вот как! Нильс говорит, он не очень смышленый.

      На это ласси ощетинилась. Пес показался ей весьма разумным.

      – По-моему, он сметливый. Давайте попробуем