Солнце и луна, лед и снег. Джессика Дэй Джордж

зверей лесов и гор, морей и равнин и жарких пустынь, каковой есть истинный язык творения.

      Юная ласси обрела имя. Оно легло ей в сердце тайным сокровищем. Девочка подняла на белого оленя сияющие глаза:

      – Спасибо, спасибо тебе, тысячу раз спасибо.

      Выше по склону горы послышались крики и треск, поднятые пробивающими себе дорогу сквозь подлесок людьми и собаками.

      – Убегай скорее, – сказала она белому оленю.

      Громадный зверь склонил голову, на миг прижался черным носом ко лбу девочки, а затем развернулся и умчался в ночь. Ласси стояла на коленях возле ручейка, пока следопыты не нашли ее.

      – Пика, что ты здесь делаешь? – Аскеладден схватил младшую сестру за руку и рывком поставил на ноги. – Видела, куда побежал олень?

      Она захлопала на него глазами, быстро соображая. Остальные столпились вокруг, высоко держа факелы. Некоторые даже копья прихватили. Видно, думали, что лучше ранить, а то и убить оленя, нежели дать ему уйти.

      – О чем ты говоришь? – Ласси с невинным видом огляделась. – Аскель, ты зачем сюда пришел? – Она указала на следы на снегу, уходящие прочь от места, где они стояли. – Я думала, ты ищешь белого оленя.

      – Мы и ищем, глупая девчонка! – заорал Аскель. – Ты его видела?

      – Это был не белый олень, а бурый. Он запутался в колючках, и я его вызволила. – Она вывернулась из хватки брата. – Я подумала, вдруг это один из наших, но он оказался диким и убежал.

      – Бурый олень? – Аскель сник, на его красном лице явственно проступило разочарование. – Я видел его с вершины холма! Могу поклясться, он был белый.

      – У него снег набился в шерсть, – сказала девочка.

      – Ну, Аскель, загонял ты нас изрядно, а все попусту! – негодующе воскликнул один из охотников.

      Остальные тоже заворчали, и некоторые из них направились в разные стороны, высматривая признаки добычи.

      – А-а! – Аскель в раздражении провел руками по лицу. – Нам никогда ничего не найти в такой темноте, даже при луне, – пожаловался он, фыркнул и повернулся к сестре: – Шла бы ты лучше домой, пика. Здесь тебе небезопасно, и ты это знаешь.

      И тут его взгляд остановился на ее одежде. Аскель прищурился и втянул воздух сквозь стиснутые зубы.

      – Где ты взяла эту парку?

      Его собственное одеяние представляло собой пеструю мешанину старых кусков меха и сукна, где заплаток было больше, чем целой ткани.

      – Это Ханса Петера, – ответила ласси, отступая перед его жадным взглядом. – Он одолжил ее мне, но только на сегодня.

      – Так вот что он прятал в том старом сундуке, – задумчиво произнес третий брат, и лицо его сделалось жестким. – Интересно, что еще он привез из своих странствий?

      – Тебе – ничего, – огрызнулась девочка.

      Но Аскеладден ее не слушал. Он глядел на ту сторону ручья, расчетливо прищурившись.

      – Я иду домой.

      Брат не ответил. Ласси не стала повторять, а просто повернулась и двинулась вдоль ручья и вниз по склону к родной хижине.

      – Ну? – Мать стояла у огня