Все дьяволы здесь. Луиза Пенни

что-то понадобится… – сказал Стивен и оборвал фразу.

      – Может быть, немного мороженого в «Лютеции»? – подхватила Анни.

      – Это мне по силам, – сказал Стивен. – После понедельника. Мы все сможем отпраздновать.

      – А что случится в понедельник? – спросил Жан Ги.

      – Да так, несколько встреч. Кстати, как твоя новая работа?

      Арман в это время разговаривал с Даниелем:

      – Хорошие новости насчет твоего повышения. Целый новый отдел.

      – Да, – сказал Даниель. – Венчурный капитал. Уже есть одна инвестиция.

      – И какая?

      – Не могу сказать.

      «Не можешь, – подумал Арман, – или не скажешь?»

      – Значит, у тебя много времени уходит на оценки рисков? – спросил он.

      – Именно так.

      Его отец внимательно слушал, задавал вопросы. Аккуратно выуживал информацию из Даниеля, пока его сын не расслабился и не стал говорить свободно, даже увлеченно.

      Рейн-Мари увидела, как Даниель несколько минут спустя подался ближе к отцу.

      Они были очень похожи во многих отношениях. Даже внешне.

      Даниель при росте шесть футов два дюйма был чуть повыше отца. И потяжелее. Но на костях у него были мышцы, а не жир.

      Так же, как и у Армана. Только чуточку меньше.

      Даниель отрастил бороду – она у него была рыжеватая, с несколькими седыми прядками, удивившими Рейн-Мари. Время не стояло на месте.

      Его густые каштановые волосы были коротко подстрижены.

      Волосы его отца теперь почти совсем поседели и слегка курчавились. И чуть поредели. На чисто выбритом лице Армана морщин, конечно, было больше. А к ним добавлялся и глубокий шрам на виске.

      Как и отец, Даниель был добрым и, можно сказать, учтивым человеком.

      В отличие от отца Даниель в юности не был особо одаренным, но зато обладал самодисциплиной. Он много работал и часто превосходил своих более талантливых от природы друзей.

      Он был счастливым мальчиком.

      Пока…

      В возрасте восьми лет с ним что-то случилось. Между ним и отцом выросла стена. Поначалу это был лишь маленький шаг назад. Даниель всегда оставался вежливым маленьким мальчиком, но теперь появилась формальность. Отстраненность. Осторожность, переросшая в холодность.

      Между ними выросла пропасть.

      Рейн-Мари наблюдала, как Арман пытается ликвидировать этот разрыв, но пропасть с каждым объятием только расширялась.

      Арман вызвался тренировать хоккейную команду сына, но Даниель попросил его отказаться от этого.

      Прежде Арман возил мальчика на утренние тренировки, сидел на трибунах с ужасным кофе из автомата, грел о стаканчик руки. Наблюдал.

      Пока Даниель не попросил его перестать.

      Укладывая мальчика спать, Арман всегда, всегда говорил сыну, что любит его.

      Даниель встречал его слова молчанием. Но Арман никогда, вплоть до этого дня, не прекращал говорить Даниелю, что любит его. И всеми известными ему способами показывал, что не просто любит мальчика, но еще и любит быть его, Даниеля, отцом.

      Потерявший