Пыль на ладонях. Евгений Орлов

чем ваши визиты заканчиваются… А это кто с тобой?

      – Кузьмич ещё раз неприязненно поглядел на Славку. Тот артистично тряхнул подбородком, представился:

      – Лейб-гвардии ефрейтор Евтюхов, – щёлкнул каблуками стоптанных туфель.

      – Собутыльник, значит?

      – Обижаете – сокамерник, – оскалился Славка.

      – И этот к Ленке? – не ожидая ответа, ещё раз чиркнул взглядом по Егору, что-то заметил, изумился. – А медальку чего нацепил, первокурсниц охмурять?

      Егор прикрыл курткой отворот пиджака, огладил ладонью и оповестил:

      – Мы пошли.

      – Ну, идите, – Кузьмич пожал плечами, разблокировал «вертушку», пропуская их в фойе. Пожелтевший палец перевернул страницу журнала.

      Оргкомитет «Восстания» оказался жидким воинством из пяти волосатых активистов. Они стерегли рулоны бумаги, изнутри которых проступали гуашевые контуры обличительных фраз.

      Революционеры скучали и мандражировали, потягивали утайкой из алюминиевых банок дешёвенький коктейль. Крайний справа, судя по смелому, как у Кибальчича, взгляду, опохмелялся со вчерашнего и Президента не боялся. Он-то и встретил Егора: спрыгнул с подоконника, оправил френч, вяло потянулась к Егору ладошка:

      – Привет. Артём, – представился он, в голосе появился театральный бас, с явной задачей добавить мужественности. – Лена говорила, что ты придёшь, – деловито показал на рулон агитки, махнул рукой. – Выбирайте себе что-нибудь. Вас двое… Вот это понесёте… – он, не дожидаясь реакции Егора, развернул один из плакатов…

      – Смело, – протянул Славка, обойдя опешившего от матросского напора Егора. Вывернул неловко голову, чтобы удобнее было смотреть. На плакате был изображён Президент, вполне себе узнаваемо, он венчал собой коричневый торт из фекалий, обрамлённый двадцатью свечами. Фоном служила радужная свастика. Славка повторил: – Смело. А давайте-ка, молодые люди, к нам в цирк – клоунов недобор.

      Активист Артём заиграл желваками, покосился на друзей, ища поддержки. Те беззвучно пульсировали, но градус ещё не подошёл. Сквозь пузыри воздуха вырвалось:

      – Как… Как вы не понимаете?! – Монументальный Президент удостоился жеста указательного пальца, прямо под торт. Егор смотрел на раскрывающийся рот студента, но не слышал его. На языке вертелось единственное слово: «Идиот».

      – Демократизация… Семья европейских народов… Свобода волеизлияния… – надрывался активист, погружаясь в транс, – … фашизм, вы понимаете, что такое фашизм? Страна погрязла в произволе властей… А эти дома «головастиков»! Такое было только при Союзе: прятать инакомыслящих рядом с сумасшедшими…

      – Согласен, лучше в баню, – встрял Славка. – Там все голенькие, без регалий. Не сразу разберёшь, кто идиот, а кому по должности положено.

      – Да вы… – оскорбить Артём не решился, только вытянулся струной и презрительно скривил губы. Теперь он смотрел на Славку и Егора свысока. Не взлетел бы.

      – Лена где? – требовательно спросил Егор.

      – У чёрного выхода автобуса ждёт, – лениво отозвались с другого подоконника.