Хроника смертельного лета. Юлия Терехова

спросил майор. – Почему вы к ней не пускаете?

      – Зачем она вам? – ответил вопросом Сергей. – Вы уже ее допрашивали.

      – А вы не слишком много на себя берете, доктор? – ехидно ответил опер. – Думаете, я чем здесь занимаюсь?

      – В любом случае, в данный момент она не в состоянии отвечать на ваши вопросы, – голос Булгакова звучал твердо. – У нее случился нервный срыв, я нашел у Антона снотворное и дал ей. Сейчас она спит.

      – Что еще за нервный срыв? – в недоумении поинтересовался Зубов.

      – Еще два часа назад она была в порядке, – добавил Глинский. – Если, конечно, не считать синяков и ссадин.

      – За два часа много чего может произойти. Вы что думаете, попасть в такой переплет для женщины – гарантированное нервное расстройство.

      – И как его зовут – это ее нервное расстройство? – спросил майор, в раздражении ожидая очередного уклончивого ответа.

      Сергей не торопился, тщательно взвешивая слова. Потом, видимо, приняв решение, опустился на стул и скрестил руки на груди:

      – Я хотел бы знать, официально ли вы меня допрашиваете? И должен предупредить, что я не обязан обсуждать с вами состояние здоровья моей пациентки без постановления суда.

      – Это не допрос, а беседа. Правда, под протокол. Это во-первых. А во-вторых, с каких пор Астахова является вашей пациенткой?

      – С того момента, как она обратилась ко мне за медицинской помощью, – сухо ответил Булгаков.

      – Прекрасно. И все же вам не следует скрывать факты, – устало сказал Зубов.

      – Скрывать? Упаси Бог. Мне нечего скрывать. Пожалуйста. Утром Катрин пошла в душ. У нее закружилась голова, она упала, ушиблась. Я подозреваю легкое сотрясение мозга.

      – Не следует ли ей обратиться к специалисту? – вкрадчиво спросил Глинский.

      – Я специалист, – коротко ответил Булгаков. – Я старший ординатор в отделении неотложной нейрохирургии Склифа. С кандидатской степенью, между прочим. И что такое сотрясение мозга, я себе представляю.

      – Что вы заканчивали? – спросил Зубов.

      – Первый мед. Работал в Бурденко. Ординатура и аспирантура. Потом меня пригласили в Германию, на работу в военный госпиталь…

      – И каким же образом вы оказались в Склифе? – поинтересовался Глинский.

      – Я не хочу говорить на эту тему, – лицо Сергея потемнело.

      – А придется… – пробормотал Зубов.

      – Моя работа не относится к делу! – отрубил Сергей.

      – Поверьте мне, – проникновенно начал майор, но в его голосе слышалась несомненная угроза. – Поверьте мне, что у меня есть веские причины интересоваться вашей, Сергей… как вас по отчеству?..

      – Ростиславович, – буркнул Булгаков.

      – Сергей Ростиславович, веские и неприятные причины интересоваться вашей работой!

      – Может, объясните, какие?

      – Мы запросили, не было ли в Институте скорой помощи имени Склифосовского, где вы работаете, хищений наркотических средств. И что же нам ответили?

      Булгаков и бровью не повел.

      – Вам говорит