Хроника смертельного лета. Юлия Терехова

запросто мог выйти утром. Я спала и ничего бы не услышала.

      – Я не буду комментировать то, что ты говоришь, и спорить с тобой не буду. Если захочешь отомстить, то отправить меня за решетку тебе ничего не стоит. Они поверят.

      – Еще бы мне не поверили! Особенно, когда увидели синяки на руках, – с горечью произнесла Катрин. – Они еще ноги мои не видели, а то бы оценили…

      Орлов скрипнул зубами, борясь с искушением ударить ее. Его колебания не остались незамеченными. Катрин усмехнулась.

      – Зря я им не продемонстрировала.

      Она с удовлетворением увидела, как сжались его кулаки. Он отступил на шаг.

      – Не стыдно было рассказывать посторонним мужикам, как тебя имели, словно уличную девку? – Орлов протянул руку и развязно похлопал ее по щеке. И вскрикнул – Катрин цапнула его за ладонь.

      – Черт! Кусаешься, стерва! Нет, моя мать права – ты все-таки шлюха по натуре. Только прикидываешься девочкой из хорошей семьи. А так – плати и бери.

      – Что?! И это говоришь мне ты?! Ты?! Убийца! – завизжала она, не помня себя от ярости.

      Орлов онемел. Катрин с гневным злорадством наблюдала, как он меняется в лице, вероятно, уже сожалея, что своими неосторожными словами вновь разозлил ее. Еще мгновение назад циничный и жестокий, Орлов побледнел и попытался взять Катрин за руки. Она решительно вырвалась.

      – Оставь, уйди… Ненавижу тебя… Не трогай меня! Я поняла! Именно ты убил эту… – Катрин проглотила грубое слово, но исступленно продолжала выплевывать ему в лицо страшные обвинения:

      – Я не знаю, как и когда, но это сделал ты! – и с восторгом осознала, что ей удалось его достать.

      – Ты сошла с ума, – выдавил Орлов, с трудом выталкивая из себя слова. Он хотел что-то добавить, но тут в дверь с силой забарабанили.

      – Эй! – послышался голос Булгакова. – Выходите! Чем вы там занимаетесь?

      – Не твое дело! – заорал Орлов. – Пошел вон!

      – Уже иду, – дверь затрещала под могучим напором Сергея, но тут Катрин торопливо повернула латунную ручку.

      – Стой! – Орлову удалось схватить ее за рукав. Катрин вырвалась, но, прежде чем вихрем вылететь из ванной, на мгновение замерла.

      – Катрин… Ты действительно рассказала им, что я тебя… – дверь распахнулась, и на пороге появился взъерошенный Булгаков. Не обращая на него никакого внимания, Орлов требовательно смотрел на Катрин в ожидании ответа.

      – Нет, – губы ее затряслись. – Это все, что тебя волнует?

      И Катрин вышла, понимая, что еще чуть-чуть, и расплачется прямо здесь. «Еще и жалкий трус. Он боится».

      – Слушай, ты, сукин сын, – прорычал Булгаков, сгребая Орлова за ворот рубашки. – Я тебя в порошок сотру!

      – Отвяжись, – ухмыльнулся тот и, высвободившись, последовал за Катрин в спальню. Там он нашел ее, рыдающую подле Анны, на кровати. Все в растерянности стояли вокруг, не понимая, как ее утешить.

      – Успокойся, Катрин, – приговаривала Анна, поглаживая подругу по темноволосой голове. – Тебе надо успокоиться… Нам всем нужно успокоиться…

      – Какое уж тут, к черту, спокойствие, –