Портрет в черепаховой раме. Книга 2. Подарок дамы. Эдуард Филатьев

графом Степаном Степановичем Апраксиным, она встречала гостей, поэтому изо всех сил старалась выглядеть повеселее.

      Апраксины прибыли из Смоленска в Санкт-Петербург ненадолго, и одной из первых в их доме появилась княгиня Голицына.

      – Катенька! Стёпа! – заговорила она, пока дочь чмокала её в щёку, а зять прикладывался к ручке. – Если б не это корсиканское чудовище, я бы сказала: Bonsoir! Je suis contente de vous voir! Vous avez tous bien?

      – Спасибо, маменька, всё хорошо! – ответила графиня.

      – Мы тоже очень и очень рады вас видеть! – добавил граф.

      – Детки как?

      – Хорошо, маменька!

      – Пойду навещу! Соскучилась!

      И княгиня отправилась разыскивать внуков.

      А в большом просторном зале уже рассаживались по местам музыканты. Гости собирались группками и тихо переговаривались.

      – Да, всё забываю спросить, – обратился Гончаров к Руничу. – Чем та история с князем завершилась?

      – Какая история?

      – С князем Волконским.

      – А! – усмехнулся Рунич. – Как Павел в Сибирь его сослал?.. Поехал он с семьёю проститься. Мать сразу в обморок упала. А князь заспешил обратно во дворец. По пути встретил нескольких посланцев, требовавших как можно скорее явиться к императору… Павел уже лежал в постели, когда вошёл Волконский. «Что я наделал! – воскликнул государь. – Прости меня, Христа ради!». Он приподнялся с постели и поклонился.

      – А что же князь?

      – Князь попросил: «Позвольте, Ваше Величество, мне на минуту к своим вернуться? Там у меня мать без памяти». «Что я наделал! – повторил Павел, вновь поклонился и сказал. – Передай этот поклон от меня своей матери! И попроси её, чтобы она меня простила!».

      Со стороны парадной лестницы донеслись громкие возгласы – встречали Дмитрия Васильчикова, полковника кавалергардского полка.

      – Дмитрий Василич, милости просим! – с торжественной радостью произнёс граф Апраксин.

      – И вальс вас уже поджидает! – с лукавостью добавила графиня и громко крикнула. – Маэстро!

      Оркестр заиграл вальс.

      – Что за интрига с вальсом? – удивился Гончаров.

      – Забавная была история! – улыбнулся Рунич. – Император Павел, вальсируя с Лопухиной, споткнулся и упал. И тотчас был издан приказ, запрещавший впредь кому бы то ни было вальсировать на балах.

      – А Васильчиков тут причём?

      – Притом, – начал отвечать Рунич, – что стал ухаживать за Лопухиной…

      – … не боясь навлечь гнев императора! – закончила фразу внезапно появившаяся Голицына. – Добрый вечер, господа!

      – Добрый вечер, Наталья Петровна! – в один голос произнесли молодые люди и раскланялись.

      – Так вот о Мите Васильчикове! – продолжала княгиня. – Как-то на балу Лопухина призналась ему, что ей очень хочется повальсировать.

      – Она не знала о приказе императора? – спросил Гончаров.

      – Знала или не знала, не в этом суть! – ответила Голицына. – Желание дамы – закон для кавалера! И наш Митя смело подошёл к оркестру и объявил якобы от имени государя, что велено играть вальс.

      – И оркестр заиграл?

      – Да, –