«Ревность» и другие истории. Ю Несбё

не понимаешь: вмешиваться поздно, я уже умерла.

      – Умерла?

      – Договор не отменить, меня убьют в течение трех недель. Они заранее объясняют, что, когда ты ставишь на бумаге подпись, никакую тревожную кнопку уже не нажмешь. Существуй у них такая кнопка – и потом мороки с юристами не оберешься. Так что, Шон, ты сидишь рядом с трупом.

      Ты засмеялась – на этот раз сухо и горько.

      – Выпьешь со мной или будешь просто слушать?

      Ты протянула длинную худую руку к кнопке вызова персонала – в темном салоне как будто пискнул гидролокатор.

      – Ладно, – согласился я. – Но советов я давать не буду.

      – Хорошо. А ты обещаешь никому ничего не говорить даже после моей смерти?

      – Обещаю, – сказал я. – Хотя не думаю, что тебе это будет важно.

      – Вообще-то, важно. Если я нарушу пункт о конфиденциальности, они смогут через суд взыскать с меня кучу денег, и тогда организациям, которым я завещала, останутся одни крохи.

      – Чем могу помочь? – спросила беззвучно материализовавшаяся возле нас стюардесса.

      Наклонившись, ты заказала нам джин-тоник. Горловина свитера чуть приспустилась, я увидел бледную кожу и почувствовал, что у тебя не ее запах. У тебя запах чуть сладковатый, пикантный, как бензин. Да, бензин. И дерево – только я названия не помню. Запах почти мужской. Когда стюардесса погасила лампочку и ушла, ты сбросила ботинки, повернулась на бок, по-кошачьи поджала под себя ноги – из-за пары торчащих, покрытых нейлоном узких ступней мне на ум, естественно, пришла мысль о балете.

      – Фирма, которая занимается самоубийствами, находится в Манхэттене, в красивом офисе, – сказала ты. – Там адвокатская контора; по их словам, у них все прописано на сухом юридическом языке, и я в этом не сомневаюсь. Например, они не убивают людей с психическими заболеваниями, а до подписания договора нужно пройти психиатрическую экспертизу. Еще нужно отменить страхование жизни – при наличии такового, – чтобы на них потом не подали в суд страховые компании. Есть много других оговорок, но самое важное – пункт о конфиденциальности. Добровольно заключенный договор между совершеннолетними сторонами в США имеет более широкие рамки, чем в большинстве других стран. Но вдруг об их деятельности станет известно и она получит огласку – естественно, они боятся, что из-за реакции общественности политики их прикроют. Они себя не рекламируют, их клиенты – исключительно состоятельные люди, которые узнали о них word of mouth[3].

      – Понятно, почему они не высовываются.

      – Разумеется, их клиенты тоже хотят сохранить тайну, ведь самоубийства считаются стыдным поступком. Как аборт. Клиники, которые делают аборты, ничего противозаконного не совершают, но на вывеске у них это не написано.

      – И правда.

      – И естественно, в основе бизнеса – секретность и стыд. Клиенты готовы выложить крупные суммы за то, чтобы умереть без физических и психических страданий и неожиданно, насколько это вообще возможно. Но главное, все произойдет так, чтобы ни семья, ни друзья, ни окружающие даже не заподозрили самоубийство.

      – И как это происходит?

      – Тебе

3

С чужих слов (англ.).